Последняя любовь Аскольда

Шатрова Наталья

Ярина вздохнула. Перво-наперво надо приготовить настой, снижающий жар, и дать ребенку что-нибудь для облегчения болей. Ярина заварила нужные травы и велела ими поить больного.

Выйдя на свежий воздух, она заметила старосту, разговаривавшего с бобылем. Казалось, бобыль вновь не заметил ее. Она спокойно вышла на улицу, но щемящее чувство беды не отпускало.

Не успела Ярина зайти в свою избу, как ее нагнала девчонка и сообщила, что ребенок умер. Женщина расстроилась. Отчего же он умер? Можно было предположить, что он что-то съел, но ведь мать

кормила его грудным молоком?

– Не думай об этом, Ярина, – постаралась успокоить ее Незвана, – дети часто умирают, ты ведь знаешь. Староста, конечно, переживает – единственный внук. Все девки рождались. Умерли бы хоть все, и глазом не моргнул бы, а тут другое дело…

– Я бы не переживала, но у старосты бобыль остановился в работниках. Говорил Добрята, что в окрестностях Оргоща много родственников его матери проживает, наверное, староста один из них. И кольцо мне знак дает, смотри, зеленеет. Волхв говорил, что бирюза перед опасностью мертвеет. Я думаю: уходить быстрее мне надобно. Завтра же отправлюсь в путь. И тебе от меня одни несчастья.

– Ну что ты в голову берешь чушь всякую? – рассердилась Незвана. – Да я тебе обязана жизнью, ввек не расплачусь.

– Да ведь и я тебе жизнью обязана…

Незвана села на лавку, печально посмотрела на подругу.

– Мне жаль расставаться с тобой, Ярина. Но тебе надо покинуть эти места. Я буду скучать по тебе. – Женщина всхлипнула. – Обещай, что подашь о себе весточку и когда-нибудь навестишь меня снова.

– Конечно, – ответила Ярина. – Я тоже всем сердцем к тебе привязалась и не хочу уходить, но другого выхода я не вижу.

Подруги растроганно обнялись и всплакнули, переживая скорое расставание.

С утра Незвана отправилась за водой, а Ярина во дворе принялась разжигать костер. Не успел огонь разгореться, как вдова примчалась с пустыми ведрами.

– Беги, Ярина! – закричала она, бросив ведра наземь. – Люди хотят тебя убить.

Ярина похолодела: все повторяется, как тогда, с Белавой. Надо бежать, но ноги будто приросли к земле.

– Зачем? Что я плохого сделала?

– Ночью много коров передохло. Ты вчера ходила возле озера, тебя бобыль видел. Потом животные пили воду. Ты озеро отравила!

– Да разве ж можно столько воды испортить?! – Ярина никак не могла поверить в людскую глупость.

– Да беги ты! – застонала Незвана. – Через задний двор, может, успеешь тын проскочить и до леса добежать.

Ярина бросилась на огород. Перевалив через невысокий плетень, она обрадовалась: ворота тына открыты, и лес совсем рядом. Ничего не замечая, она побежала вперед, но кто-то схватил ее за руку. Ярина вскрикнула, рванулась и упала в пыль, потянув за собой преследователя. Узнав бобыля, задохнулась от гнева.

– Что тебе от меня надо?

– Сейчас узнаешь, ведьма! – прошипел он и стал подниматься, не отпуская ее.

Но Ярина не собиралась так просто сдаваться, стала неистово сопротивляться, извиваться. Бобыль, разозлившись, ударил ее. Ярина снова села

в пыль, окутавшись серым облаком.

– Сюда! Я ведьму поймал! – заорал мужчина что было силы. – Все сюда!

Народ сбежался быстро. Ярина никак не могла прийти в себя от удара. Перед глазами все плыло и покачивалось. Лица людей расплывались, страшные слова обвинения смутно доходили до сознания, но женщина все же попыталась образумить беснующихся сельчан.

– Люди добрые, не вините меня! Я не травила скот.

– Как же, поверили мы ведьме! А кто внука старосты отравил?

– Да меня позвали уже к больному. Я ребенка не видела до этого ни разу.

– Больной, да не отравленный. Он после твоей травы сразу помер!

Ярина заплакала, осознавая, что беспомощна перед дикими несправедливыми обвинениями.

– Да что с ней лясы точить! – раздались гневные выкрики. – В озеро ее.

– Правильно! Пусть захлебнется своей отравленной водой.

– Хватай ведьму!

– В озеро! В озеро ее!

Несколько рук подхватили Ярину и поволокли по пыльной земле. Она не сопротивлялась, вовремя сообразив, что этим только разозлит толпу еще больше. Вскоре Ярина покрылась серым налетом. Пыль набилась в рот, нос, мешала дышать. Першило в горле. Перед глазами поплыл сплошной серый туман.

Бажан возвращался к себе в Оргощ из Любеча, куда князь Олег созывал окрестных князьков на соботку. Бажан тоже съездил: поглядеть на варяга, послушать, что скажет. Варяги звали к себе на службу, им люди нужны для захвата Киева. Но Бажан знал, что большой богатый город хорошо охраняется и неприступен.

Князь Олег после соботки отплыл на военных ладьях, оставив в Любече наместника. Всем, кто надумает присоединиться к походу со своей дружиной, предложил собираться к Киеву. А Бажана новгородский князь даже похлопал по плечу, предлагая службу у себя после взятия Киева.

Князь ехал и думал: принять или не принять предложение Олега? С одной стороны, интересно на мир поглядеть, в дальних странах побывать, а новгородский князь намекал, что Киев – это не предел его походов. С другой стороны, война – это не только богатства и развлечения, но и смерть, и разорение.

Раздумывая, князь не заметил, как вступил на подвластные ему земли, доставшиеся в наследство от отца. Испокон веков его предки были племенными вождями, и титул переходил из поколения в поколение от отца к сыну. Вместе с титулом вождя переходили в вечное пользование и земли.

Городище Оргощ стало большим центром уже при правлении Бажана. Торговля возвысила его, обогатила, и простой вождь по примеру многих стал называть себя князем, чем очень гордился. Но у Оргоща был один недостаток – к нему не вели водные пути. Князь Бажан понимал, что рано или поздно города, стоящие на реках, такие, как Чернигов, затмят своей мощью его родное городище, обрекая его на прозябание, а возможно, и на разрушение.