Последняя любовь

Робертс Нора

Войдя в номер «Ник и Нора», Эйвери широко раскинула руки, наслаждаясь неповторимой атмосферой арт-деко. Все отлично, решила она. Именно так, как должно быть.

Продлевая удовольствие, Эйвери отправилась осматривать номер и наткнулась на шампанское в ведерке со льдом.

—Ты стащил бутылку!

—Я предпочитаю слово «прихватил».

Эйвери улыбнулась, когда Оуэн хлопнул пробкой.

—Все как в сказке, вернее, в прекрасно поставленной пьесе, где у меня главная роль. Роскошный номер после великолепного приема, сексуальный парень предлагает шампанское...

Думаю, у меня есть все, о чем только можно мечтать.

Оуэн подал ей бокал.

—Вот теперь действительно все.

—Тогда за то, чтобы все было! — Эйвери чокнулась и отпила шампанское. — Открытие прошло замечательно, правда? Столько довольных лиц и веселой болтовни!

—Да уж, и, похоже, ты была везде одновременно.

—Не могу сидеть на одном месте. — Она сняла туфли и поставила рядом с комодом. — Я должна все время двигаться, вдруг пропущу самое интересное?.. Ты куда-то уходил.

Оуэн снял галстук, который уже давно ослабил.

—Показывал гостиницу, потом пришлось закрыть дверь в номер «Элизабет и Дарси».

—Элизабет сегодня тоже развлекалась. Я несколько раз чувствовала ее запах.

—Наверху я случайно наткнулся на твоего отца. Он хотел мне сказать, что останется здесь на ночь, с моей матерью. Вдвоем. В номере «Элизабет и Дарси».

Эйвери хмыкнула, прислонилась к комоду и уставилась на Оуэна, потягивая шампанское.

—Я догадывалась.

—Он, как обычно, долго мялся. А я отчаянно пытался обуздать воображение и отогнать нежелательные образы. В общем, мы с твоим отцом справились.

—Хорошо. Я думала...

—Затем он стал допытываться насчет тебя.

—Он... что?

С лица Эйвери исчезла самодовольная улыбка.

—Здесь он уже не мялся. Когда дело касается его дочурки, он гораздо решительнее.

—Ради бога, Оуэн, — начала было Эйвери, затем склонила голову набок. — Впрочем, это даже мило. И забавно. Как прошло?

Оуэн разулся, поставил туфли рядом с туфлями Эйвери.

—Немного странно и слегка поучительно.

—Правда?

Эйвери явно наслаждалась разговором.

—И что он сказал?

—Пусть это останется между нами, мужчинами.

Эйвери закатила глаза.

—Ты — его Эйвери, — произнес Оуэн. — Я бы сказал, смысл его жизни. И мне ты тоже очень дорога.

Она улыбнулась.

—Приятно слышать.

—Очень дорога. — Оуэн поставил бокал, положил на плечи Эйвери ладони, провел вниз, до локтей, и обратно. — Наверное, я никогда не говорил тебе об этом и никак не показывал.

От серьезного вида Оуэна и пронзительного взгляда его голубых глаз Эйвери почувствовала, что теряет равновесие.

—Возвращаемся туда, откуда начали. Мы давно знали, что важны друг для друга.

—Возвращаемся, — согласился Оуэн и нежно, очень нежно коснулся губами ее губ. — Но сейчас — это сейчас, и все по-другому.

Эйвери откинула голову назад.

—Так лучше.

Намного лучше, подумал Оуэн, целуя Эйвери. Он почувствовал, как Эйвери отвечает на поцелуй, словно медленно скользит по склону, и понял, что хочет именно этого — долгого

медленного скольжения.

Его всегда удивляло, какая нежная она на ощупь, какие мягкие у нее губы, кожа. Такая яркая, пылкая и такая нежная... Ее душа тоже нежная и ранимая. Оуэн всегда знал об этом, но...

—Я люблю прикасаться к тебе, — прошептал он. — К твоей коже, губам. В твоих глазах отражается все, что ты чувствуешь.

Эйвери уперлась ладонями в комод сзади.

—Сейчас я чувствую, что у меня кружится голова.

Оуэн обхватил ладонями ее лицо и поцеловал. Его поцелуй был мягким, как кожа Эйвери, нежным, как ее сердце. А потом Оуэн подхватил ее на руки. У Эйвери перехватило дыхание. Она думала, что они будут весело дурачиться, но эта неожиданная нежность словно выбила почву из-под ног, заставила почувствовать себя слабой и робкой.

—Оуэн.

—У тебя такие маленькие руки. — Он положил Эйвери на кровать, взял ее ладонь, прижал к своей. — На вид они хрупкие и слабые, но не знают устали. И это удивительно. А теперь о твоих плечах.

Оуэн опустил одну бретельку.

—Такая белая и гладкая кожа, но они очень сильные. Им столько приходится выдерживать!

Опустив голову, он скользнул губами по ее плечу до впадины между ключицами.

Роскошь комнаты, аромат цветов, легкие, словно пух, прикосновения Оуэна. Эйвери почувствовала, как все тело уступает ему, поддается мгновению и этому новому дару, такому же неожиданному, как сверкающий ключик на ее шее. Оуэн ласкал ее с медленной, мучительной нежностью. Раньше никто к ней так не прикасался, ни с кем она не чувствовала себя такой... прекрасной и желанной.

Оуэн опустил вниз ее платье, провел дорожку поцелуев по обнаженной плоти, заставив Эйвери затрепетать под его губами и вздохнуть. Он смотрел, как свет играет в ее глазах, пока она их не закрыла, ощущал, как движется ее тело под его руками и губами. Чувствовал, как стучит ее сердце. Оно забилось чаще, когда Оуэн повел ее дальше, на грань наслаждения. Эйвери крепко вцепилась в Оуэна, когда оно достигло пика, а потом уронила руки на постель и замерла.

Раздеваясь, Оуэн смотрел на обнаженную, обессилевшую от удовольствия Эйвери и думал, что теперь все правильно.

Он вновь овладел ее губами, целовал до тех пор, пока у нее не перехватило дыхание, затем его рука скользнула вниз, и от дразнящего прикосновения Эйвери застонала.

Он скользнул внутрь, в жаркий влажный шелк. Оуэна трясло от мучительного, отчаянного желания, но он сдержался и начал медленно, размеренно двигаться, проникая все глубже и глубже. Восхитительно и мучительно. Он прижал ее руки к кровати и держал, пока один толчок следовал за другим. Воздух, казалось, сгустился и стал пульсировать в унисон ударам сердца. Оуэн видел только лицо Эйвери, когда произнес ее имя вслух. Или в мыслях, он так и не понял. Она открыла глаза, встретилась с ним взглядом. Чувствуя, что их руки и тела как будто стали единым целым, Оуэн прижался губами ко рту Эйвери, и они вместе заскользили по длинному, пологому склону.