Последняя маркиза ди Абель
Шрифт:
Глава 1
– Я им никогда не понравлюсь! – решительно заявила Мелани. – Я не для светского общества! И всё это… Оно меня просто задавит!
Она с такой жуткой решительностью тряхнула рыжими кудрями, что одним коротким движением превратила прическу невесть во что. Натаниэл только грустно вздохнул. Приглашенная мастерица трудилась над тем, чтобы привести в порядок волосы Мелани, наверное, десять часов кряду, а девушка разрушила всё одним взмахом руки.
– Мэлс, - со вздохом начал он, - ты же знаешь. Это часть моей жизни. И отказаться от
– Даже ради меня? – кокетливо хихикнула Мелани.
Нэт скривился так, что ответ, кажется, был очевиден. Да, даже ради неё.
– Я – принц, - напомнил он, вместо того, чтобы сказать какую-нибудь грубость. – А принцы, Мелани, не могут просто так заявить, что они больше не желают появляться на торжественных балах.
– Отрекись от рода.
Нэт едва не поперхнулся. Отказаться от рода? В самом деле, это же так просто! Предать собственную семью: дедушку и бабушку, родителей, которые так его любят и которых так любит он сам, ради взбалмошной девчонки! Натаниэл иногда проклинал себя за то, что влюбился в неё – в несдержанную, огненную, не соизмеряющую желаемое и действительное.
Он вообще не планировал влюбляться. Для некромантов это, мягко говоря, не лучшая идея – отдавать кому-то свое сердце. Но Мелани была тогда такой несчастной, что он, как истинный джентльмен, просто не мог не прийти ей на помощь. Утешить, успокоить, дать платок, чтобы вытереть слезы, выступающие на глазах, проводить к двери её комнаты. Кто его тянул за язык потом приглашать девушку на ужин?
Сейчас милой Мэлс не казалась. Наоборот, смотрела на него таким голодным и злым взглядом, словно была готова съесть за любое неправильное решение.
– Я - принц, - с трудом сдерживая гнев, промолвил Нэт, - а нормальные принцы не приветствуют на Осеннем Балу родителей заявлением «я отрекаюсь от своего статуса», Мэлс. К тому же, это тебя ни к чему не обязывает. Я же не наследник престола!
Судя по выражению лица Мелани, она предпочла бы именно наследника. Либо тогда уж совсем не принца. И куда подевалась та веселая и добрая девушка, с которой он познакомился? Ни следа не осталось! И Нэт искренне недоумевал, как можно было так перемениться. И если б у Мелани был повод! Но нет, она, наряженная в роскошное платье, испортившая одним взмахом головы прическу, сейчас упрямо топталась в холле, отказываясь войти в праздничный зал, и смотрела на Нэта с откровенным вызовом – посмеет он ослушаться родителей или нет?
Натаниэл же прекрасно знал: за непослушание ему как раз ничего не будет. Мама и папа поймут, да и дед с бабушкой сердиться не станут. Но только от этого вдвойне гаже было пользоваться их доверием и всё нагло портить?
– Надо выйти, - твердо произнес он, протягивая Мелани руку. – Пойдем, Мэлс. Мы и так слишком задержались.
– Нет, - твердо заявила она. – Никуда я не пойду. Если хочешь, иди сам.
Прогремела музыка, обозначавшая их выход. Нэт растерянно взглянул на Мелани, слыша, как где-то там распорядитель прогрохотал что-то вроде «его светлость, лорд Натаниэл Брайнер, принц Тириольский». Ещё секунда, и если он промолвит «со спутницей», будет совсем беда.
– Мэлс…
– Если ты готов выйти туда без своей невесты – вперед!
Нэт с трудом прикусил язык, чтобы не выдохнуть раздраженное «ты мне не невеста». Они с Мелани не были помолвлены, в первую
– Это будет позор, если я не выйду, - зарычал Нэт.
– Если тебе позор важнее наших отношений…
– Позор королевской семьи!
– Если тебе, - заладила свое Мелани, - королевская семья важнее наших отношений!
Нэт не ответил. То, что Мэлс плевать хотела на возможные проблемы, он и так уже понял. И когда музыка торжественно прогремела во второй раз, уверенно сделал шаг вперед, позволяя себе утонуть в шуме и ярком сиянии Осеннего Бала. Он слышал несколько раздраженных проклятий, брошенных ему в спину раздраженной Мелани, но пропустил их мимо ушей – пускай! Кто ей судья?
Он и так, наверное, уже довел короля до белого каления своей задержкой! Его Величество Юстиниан терпеть не может, когда на Осеннем Балу случается что-то непредвиденное!
Дернув головой, Нэт ускорил шаг – и, забывшись в своей ярости, налетел на какую-то девицу.
– Простите!.. – только и успел выдохнуть он, прежде чем девушка подняла на него взгляд неожиданно темных, будто ночь, глаз – и в ту же секунду понял, что пропал. И сердце забилось как бешеное, забывая обо всех правилах приличия.
Кем бы ни была эта девчонка, единственная мысль, оставшаяся в голове у Натаниэла – это желание обладать ею.
Глава 2
Элен в платьях всегда чувствовала себя неуклюже. А ещё доверяла собственному шестому чувству – а оно буквально вопило о том, что сегодня ей на Осенний Бал отправляться не стоит. Но отказать, когда король отправляет приглашение, ещё и именное, нельзя. Всё же, теперь она была последней из рода ди Абель, а значит, обязана явиться в указанное время. И, в конце концов, у неё нет ни малейшего повода отказать!
Вот только если б Элен знала, что, не успев сделать и три шага, умудрится в кого-то врезаться, наверное, она постаралась бы всё-таки что-то придумать. Потому что за те несколько секунд, что пребывала в зале, успела едва не сбить с ног какого-то молодого человека, едва не свалиться самой… А теперь ещё и оказалась в его жарких объятиях. Подняла на него взгляд, почувствовав какой-то странный укол собственной магии, той самой, которую хранила в секрете ото всех, и вздрогнула.
В жизни Элен было три главных правила. Никогда не доверять некромантам, потому что они могут её почувствовать. Никогда не рассказывать о своем даре, потому что тогда о её проклятье узнают все. И никогда не влюбляться в принцев – хотя бы потому, что это плохо заканчивалось для каждой из девиц в её семье. Она всегда неукоснительно придерживалась этого бабушкиного завета, а теперь стояла, глядя в глаза молодому мужчине, что до сих пор обнимал её, и понимала, что пропала.
Во-первых, он совершенно точно был некромантом. Элен видела это уже по чернильно-черной радужке её глаз… И по тому, как внезапно отозвалась её магия, решив, что она здесь хозяйка. Во-вторых, юноша был безгранично хорош собой – достаточно, чтобы любая девица потеряла сердце. А в-третьих, вне всяких сомнений, он был принцем.