Последняя неделя лета
Шрифт:
Четверг, 25 августа 1977 г, день.
Сразу, после обеда, Яся затеяла стирку. Тому, сунулась было ей помочь, но Яся отмахнулась и спровадила ее купаться.
Тома лежала на берегу моря и, сквозь закрытые глаза, ощущала, как, потерявшее, свой жар, солнце, то показывается, то снова скрывается за перистыми облаками. С моря, доносился плеск налетающих на песок легких волн. Вдруг стало заметно темнее. Явно было, что солнце загораживает, совсем не облако. Не открывая глаз, она сказала:
–
Освободившееся, от тени солнце, опять прибавило яркости оранжевому миру окружающему Тому. Она почувствовала, как кто-то сел рядом на песок. Кто этот, кто-то, сомнений у нее тоже не было.
– Для тебя хоть зонтиком, хоть чем угодно!
– услышала она веселый голос Кости, отодвинулась, перевернувшись на живот, отвернулась от него, так и не раскрывая глаз.
– Ой, да ты лезешь! Нужно тебя обдирать!
– и Тома почувствовала, как пальцы Кости коснулись ее спины, и, сразу под ними, легкую, тут же оторвавшуюся от нее боль.
– Не трогай, - дернула она плечами.
– Доктора надо слушать!
– голосом строгого врача произнес Костя.
– Ты помнишь, кто начал твое лечение? Да, даже Яся, признала меня твоим лечащим врачом... Том, ну, и вправду, надо кожу поснимать. А то, у тебя же, спина потом пятнами загорит. Ну, разве можно, такую чудесную спинку уродовать пятнами.
Тома внутренне согласилась и не стала мешать рукам Кости хозяйничать у нее на спине. Сначала она, даже слегка вздрагивала, но потом привыкла, и, даже, стала получать странное удовольствие, чувствуя, как со странным шелестом и, совсем странной болью, кусочки кожи отрывается от ее тела.
Вдруг руки покинули ее спину и она почувствовала другое, более острое ощущение. Она ощущала как Костя медленно водит по ее спине, чем то острым, странно и приятно щекочущем. Столь так приятно, что Тома, даже не стала возражать.
– Ты, что делаешь?
– Спичкой у тебя на спине рисую.
– А, откуда у тебя спички? Куришь?
– А, чем я по твоему вчера костер разводил? Нет, не курю, спортсмены не курят, но запас карман не тянет. Всегда с собой ношу. Так, что не волнуйся, чистой рисую, а не с берега подобрал.
Тома старалась понять, что же такое рисует у нее на спине Костя. Не выдержала и спросила:
– А, что рисуешь?
– Тебя рисую.
Вдруг характер движений Кости изменился, и Тома поняла, что он уже не рисует, а что-то пишет у нее на спине. Сообразив, что написанное может остаться и это увидят другие, и, опасаясь пакости, со стороны Кости, она спросила:
– Что ты там написал?
Костя не раскололся, - угадай! Я сейчас более крупно и помедленнее напишу.
Тома прислушалась к себе, узнала первую букву, потом, вроде узнала, вторую и заулыбалась:
– Я поняла, что ты написал. Ты написал "Я дурак!". Кстати, правильно написал. И восклицательный знак, в конце, к месту.
Помолчав, Костя ответил:
– Ты ошиблась даже в количестве слов. Хотя первую букву угадала правильно...
Помолчав, терзая любопытство Томы, и ответил,
– Я написал "я тебя люблю"
Тома, опять легла, отвернулась, и, уже тогда, сказала:
– Вранье.
Потом резко села, отряхнув песок и повернулась к Косте:
– Вот как можно быть таким лицемером? И, зачем ты меня повел к ним? Неужели не понимаешь, как это низко подглядывать? Да еще и за таким....
Костя покачал головой:
– Я не знал, что мы такое увидим. И специально туда на "посмотреть", не водил. Так случайно вышло. А повел я погулять вдоль берега. Показать какое красивое озеро ночью. Ну... и... поцеловать... свою любимую... если получится...
– Какой же ты врун!- Тома продолжала возмущенно отряхивать песок. Помолчав она добавила, - я все знаю...
– Что ты знаешь?
– замер Костя.
– Все знаю... про Маринку... что ты ее любишь... что у вас было... врун несчастный...
Тома, возмущенно отвернулась. Но, не до конца, и, краешком глаза, продолжала следить за Костей.
Костя отмер, опустил голову:
– Все правда... кроме того, что врун....
– Прошлое лето, было не лето, а сплошное счастье. Я, как только приехал, влюбился в Маринку.... А она влюбилась в меня.... Ты же ее видела? Представляешь? Это было маленькое чудо.... Да, какое там маленькое. Это было огромное чудо. Месяц ежедневного счастья....
– А, потом, приехал отец, и сказал, что надо срочно, вот сегодня, уезжать. Он чудом достал путевки на круиз на теплоходе вокруг Европы....
– Когда я уехал, мне казалось, что сердце у меня вырвали, и оно осталось там, вместе с ней. Писать я ей не писал. Она сама попросила этого не делать. Знаешь, как мы таились? Маринка сразу предупредила. Если, хоть кто-то узнает о нас, ее застыдят, осудят. Меня же, выгонят из села взашей. И будут бить, если вдруг приеду снова. Поэтому, таились мы, как партизаны....
До конца лета сюда вернутся не удалось....
Потом школа....
– А, этим летом, я приехал. Летел к ней как на крыльях. А, там, как об стенку... она уже замужем.... Я, не поверил, ей же всего шестнадцать... зачем ей? Да, и любит, же она меня. Увидел ее глаза, понял, что все ерунда. Она меня все еще любит. Ну, ошиблась, с кем не бывает. Разведется, будем вместе, поженимся. Зацеловал ее, обнял, всю такую, родную. Она, и на поцелуи отвечала, так же как раньше, и обняла как раньше. А потом... отстранилась, и сказала - уходи....
– Меня будто бетонной стеной шарахнули... как будто я утонул. Все вокруг, серое и тусклое.
Костя надолго замолк.
– Так себя ощущал все лето. Жизнь кончилась. Все краски ушли.
– Пока не увидел тебя. Там на берегу. Такую веселую, воздушную, танцующую, что-то кричащую. В платье, которое, насквозь, просвечивало солнце... такую, всю... как радуга...
Тома покраснела.
– А, потом, когда мы подошли, и, ты, из-за моей глупой шутки, покраснела... вся, такая, как солнышко, прекрасная... Я, будто, из под воды, вынырнул. Ты меня оттуда вытащила...