Последняя ночь колдуна
Шрифт:
– Ничего я не спятила, не выдумывай. Это твои деньги. Выручка.
– Валь, какая, на фиг, выручка, если я уже несколько дней не работаю?
– Зато мы с Диной заработали. Люди ходят, спрашивают. Что нам, трудно продать, что ли? И вообще, ты чего пристала, а?
Стало быть, девчонки торговали вместо нее целый день, а то и больше, прикрывая друг друга, рискуя нарваться на какую-нибудь проверку или, что еще хуже, оказаться застуканными на месте преступления собственными хозяевами. За отлучку всегда наказывали строго.
– Валь, зачем? – тихо
– Слушай, отвяжись ты. Мы с Диной что, не люди? Или у тебя деньги лишние? Что ты разволновалась?
– Да ничего. Много наторговали-то? – поинтересовалась она.
– Да уж побольше, чем твоя Неля.
Денег действительно оказалось довольно много. Пересчитав их по просьбе Вали, Глаша немедленно попыталась всучить часть ей же, но та снова погрозила кулаком, приказала «закрыть тему», и Глаша сдалась.
– Что делать думаешь? – поинтересовалась Валя некоторое время спустя.
– Да вот, хочу к Альбине съездить. На работу в таком виде – курам на смех. Год потом потешаться будут. Да и объяснять что-то придется. Поговорю с Альбиной, может, хоть узнаю что интересное.
– К Альбинке я тебя отвезу. Все равно у шефа до конца дня отпросилась. Только чует мое сердце, зря это. Не расскажет тебе ничего Альбинка.
– А вдруг?
– Вдруг бывает только… впрочем, ты сама понимаешь. Альбину я давно знаю, она девка приличная. Не сплетница. Разговорить ее вряд ли удастся. Хотя попробуй. Чем черт не шутит? Очень уж ей Муля в свое время насолила.
– А из-за чего, ты не в курсе?
– Понятия не имею. Говорю же, не болтливая она. Только тогда у них чуть до драки не дошло. Если бы Альбинку не оттащили, она бы точно Муле глаза выцарапала. Самое прикольное во всем этом, что Муля тоже как воды в рот набрала. Ни слова не сказала, за что ее Альбинка мутузила.
Альбина жила в обычной пятиэтажке, ощетинившейся разномастными балконами. На небольшом пятачке таких домишек было понатыкано штук пятнадцать, номера шли почему-то в произвольном порядке, а на большинстве домов табличек совсем не имелось, так что без Вали Глаша могла бы плутать тут хоть до полуночи.
– Я у нее была в гостях как-то раз, – пояснила Валя, останавливая машину возле нужного подъезда. – Этаж, кажется, второй, дверь – направо. Может, все-таки с тобой пойти?
– Не надо. Что я, маленькая? – обиделась Глаша. На самом деле она чувствовала себя совсем неуютно и храбрость проявляла только на словах, но Валя об этом не догадывалась и потому отпустила ее с миром.
Поднимаясь по разбитым, давно не мытым ступенькам, Глаша гадала, как поведет себя Альбина, когда Глаша начнет приставать с расспросами. Вполне вероятно, захочет спустить ее с лестницы и будет совершенно права. Правая крайняя дверь на втором этаже оказалась самой задрипанной. Даже дешевый дерматин был местами продран, а потом аккуратно зашит суровыми черными нитками. Звонок не работал или был отключен. Глаша неуверенно стукнула в дверь, но та от толчка неожиданно бесшумно открылась. На Глашу пахнуло запахом кипяченого молока
– Эй, есть кто дома? – негромко позвала Глаша. Ей не ответили. Потоптавшись немного у порога, она протиснулась в квартиру, неплотно притворив за собой дверь, и вновь окликнула хозяев, на этот раз погромче.
– Чего ты разоралась? – пристыдил ее неожиданно чей-то сердитый шепот. Глаша повернулась на голос и обнаружила возле себя невысокую девушку с малышом на руках. Девушка была в дешевом байковом халатике и сама походила на ребенка с ангельским личиком: острый подбородок, огромные голубые мультяшные глаза и светло-пепельные кудри до плеч. Не хватало только прозрачных крылышек за спиной.
– Здравствуй, – Глафира замялась. – А… Мне бы кого из взрослых…
Фея усмехнулась как-то так, что Глафира вдруг поняла – девушка давно уже не школьница и даже, наверное, не студентка. Улыбка сделала ее старше, хотя обычно бывает как раз наоборот. Такое впечатление, что девушка вообще не умела улыбаться и оттого делала это неловко, словно через силу.
– Тебя кто впустил? – все так же шепотом спросила девушка, слегка покачивая спящего ребенка. – Мама, что ли? Где она?
– Меня никто не впускал, – смущенно призналась Глаша. – Я сама вошла.
– Ну, тогда сама можешь и выйти отсюда, – сурово отчеканила фея. – Опять мама к соседке выскочила и дверь не заперла, – пробормотала она расстроенно.
– Простите меня, пожалуйста. Я стучала, звала, но никто не откликнулся. Я не хотела вас беспокоить или пугать. Я пришла по делу. Вы ведь Альбина?
– Допустим. Но вас я не знаю.
– Я из магазина. Вы там работали. А теперь я там тоже работаю. Пришла уже после того, как вы уволились. Мне очень нужно кое о чем вас расспросить.
– Какие у вас могут быть ко мне вопросы, если мы даже незнакомы? – искренне удивилась девушка.
– Меня Глаша зовут.
– Ну и что это меняет?
– Ничего. Просто Муля, то есть Амалия Тряскова… она умерла, и я хотела…
Внезапно открывшаяся дверь больно ударила Глашу по лопаткам. Глаша ойкнула и отступила, давая дорогу маленькой полной женщине с совершенно седыми волосами и добрым, но невероятно грустным лицом. Сейчас это лицо выражало беспокойство.
– Кто это, доченька? – испуганно спросила женщина.
– Не волнуйтесь, мама, это ко мне. Пожалуйста, уложите Маринку в кроватку. Она уже заснула. А я скоро освобожусь и подменю вас.
Женщина бережно приняла ребенка, прижала его к груди и поспешно скрылась в комнате, плотно прикрыв за собой дверь.
– Идем на кухню, – скомандовала Альбина. – Неужто эта гнида сдохла? – спросила она возбужденно, пристраиваясь на краешек табурета в чистенькой кухоньке. – Да сядь ты, – нетерпеливо махнула она рукой в сторону второй табуретки. Глаша села. – Ну? Как это случилось? Когда?