Последняя ночь колдуна
Шрифт:
– Меня мучает один вопрос, – задумчиво проговорила Глаша.
– Какой? – насторожилась Валя.
– Знала ли о Галиной второй профессии Муля?
– Зачем тебе это знать?
– Кажется, я нашла источник информации.
Глаша понятия не имела, во сколько заканчивают работу проститутки. Поэтому она не знала, в котором часу следует поджидать Галю после окончания ее трудовой вахты. Глаша сразу решила, что ловить ее следует именно после, а не до. Девушке было противно, так как то, что она собиралась сделать, очень походило на шантаж, но другого пути не было. Глашино следствие зашло в тупик. События последних
Валя в который раз согласилась сопровождать подругу, и это было очень кстати. После двух часов ночи пребывание на улице в непосредственной близости к бане сулило массу неприятных впечатлений. Озабоченные досугом джентльмены, спешившие в «цитадель любви» стаями и поодиночке, внушали неискушенной Глафире не только омерзение, но и банальный ужас. Ночи стали по-осеннему холодными, и подруги продрогли в машине до костей. Из экономии они не могли держать печку постоянно включенной и дуэтом выбивали зубами барабанную дробь. Глаша быстро устала, и ей очень хотелось домой. Вале, наверное, тоже хотелось, но она ничего не говорила об этом. В какой-то момент поток мужичков внутрь бани иссяк, зато все чаще они выныривали «на поверхность». Их красные, распаренные рожи излучали спокойное умиротворение, что делало их похожими друг на друга вне зависимости от возраста и общественного положения. На часах было без четверти три. Около четырех на крыльце показалась Галя. Глаша к тому времени успела задремать, и, если бы не бдительная Валя, вся операция закончилась бы позорным провалом.
– Вон она! – ткнула Глашу в бок Валя.
– Кто? Где? – Глаша, щурясь спросонья, таращилась на полноватую, невысокую женщину, бредущую по асфальту, и не узнавая в ней Галину.
Было еще совсем темно, но фонари светили ярко, безжалостно выплескивая казенный свет на чисто умытое, болезненно уставшее лицо женщины. Галя слегка покачнулась, с трудом нашла опору и двинулась дальше нетвердыми шагами. Глаша поняла, что она сильно пьяна. В голове не укладывалось, что это та самая Галя, которую она привыкла видеть в магазине: шикарная, ухоженная, чуточку вульгарная и ярко, но умело накрашенная…
– Ну что ты сидишь? – прошипела Валя Глаше в ухо. – Иди давай.
Глаша кивнула и нехотя выползла из машины.
Хлопнула автомобильная дверца. Женщина, вздрогнув, оглянулась на звук. При виде неловко улыбающейся Глаши Галино лицо вытянулось и посерело. Она как-то неловко попятилась, споткнулась и чуть не свалилась на землю, потеряв равновесие. Когда она вновь подняла голову, ее растерянность сменилась откровенной неприязнью.
– Выследили все-таки! – почему-то обратилась она к Глаше во множественном числе. Галя силилась говорить с вызовом, но от выпитой водки язык заплетался и фраза прозвучала жалобно-плаксиво.
– Галь, ты не пугайся, давай поговорим, – попросила Глаша. Она подошла к женщине и слегка потянула ее за рукав пальто. – Пойдем вон туда. Не нужно, чтобы нас видели твои… твои коллеги.
– Тебе нужно, ты и иди, – огрызнулась Галя, выдергивая рукав из ее пальцев. Такой поворот Глашу озадачил. Она не подумала о том, что Галя не захочет с ней разговаривать. Как ее заставишь? Пытками, что ли? Несколько часов назад ее план казался ей блестящим, а теперь выглядел глупым и непродуманным.
– Галя, ну, пожалуйста! – взмолилась девушка. – Мне только поговорить. Я не хочу ничего плохого!
– А ты чего дрожишь-то? –
– Нет.
– А чего тогда?
– Замерзла.
– Ах, ну да! Ты же меня небось всю ночь караулила. Так?
– Так, – неохотно призналась Глаша.
– Чего ж внутрь не вошла? – спросила Галя с насмешкой.
Глаша, не сдержавшись, отпрянула, чем очень развеселила Галину.
– Ну, я… мне не хотелось…
– Да что ты блеешь, как овца? – перестав смеяться, устало отмахнулась Галя. – Побрезговала? Так и скажи. Кстати, правильно делаешь. Работенка у нас хоть и в бане, да слишком грязная. – Уверенным движением она сгребла Глашу за руку и потянула за собой вдоль стены. За непомерно разросшимся кустом она Глашу отпустила, как будто оттолкнула от себя и спросила с угрозой: – Чего надо? Говори.
– Ничего не надо. Я же сказала – поговорить.
– Не прикидывайся. Денег хочешь? Лавры Мули покоя не дают?
– Значит, она и тебя шантажировала? – спросила Глаша, странно сморщившись, как будто ей вдруг стало больно.
– А ты не знала? – спросила Галя язвительно. – Комедию не ломай, не на подмостках. Если б не Муля, откуда б ты про меня узнала? А я-то, дура, радовалась, когда эта тварь наконец сдохла. Вот, думала, вздохну спокойно. Да, видно, свято место пусто не бывает. Смена подросла и оперилась. Выкладывай быстрее, сколько тебе? Но сильно-то губу не раскатывай, я не Рокфеллер.
– А сколько ты Муле платила?
– Тьфу, падла, – выругалась Галя. Лицо ее скривилось, как скомканный лист бумаги. Глаша испугалась, что женщина собирается заплакать, но она захохотала резким истеричным смехом. – Торговаться собралась, подруга? Продешевить боишься? – спрашивала она и веселилась все сильнее.
– Галя, погоди, остановись. Мне вообще не нужны деньги. Муля мертва, и никто больше, ни один человек не узнает твою тайну. По крайней мере, от меня. Я пришла не затем, чтобы разоблачить тебя, поживиться или выставить на посмешище.
– А зачем, зачем ты пришла?! – резко прекратив смеяться, серьезно спросила Галя.
– Поговорить.
– О чем? На путь истинный, что ли, направлять будешь? Это в твоем духе. Ты же у нас вроде блаженная.
– Не буду я тебя наставлять, – возразила Глаша, и голос ее прозвучал наконец твердо. – Твоя жизнь меня не касается. Кстати, мою мать тоже называли развратницей и шлюхой, но я никогда не осуждала ее! – Выпалив это, Глаша на минуту испугалась того, что только что сделала. В запале она раскрыла свою самую главную тайну. И кому? Полупьяной гулящей женщине, озлобленной на весь мир и на нее в частности. Да завтра же эта новость облетит весь магазин! В нее начнут тыкать пальцем и шушукаться за спиной. На мгновение Глашу прошиб пот, но она упрямо тряхнула головой. Все правильно. Она устала от лжи и отныне не станет больше скрывать правду, ничего хорошего ей это не принесло.
– Твоя мать была проституткой? – вытаращила глаза Галя.
– Нет. – Глаша назвала имя и фамилию своей матери, терпеливо переждав бурное проявление Галиных эмоций. На имя ее матери люди всегда реагировали очень бурно.
– Неужели та самая? – не могла прийти в себя Галя.
– Да. Та самая. И я не стыжусь того, что я – ее дочь. Она была такой, какой была. У каждого есть право на выбор.
Галя некоторое время что-то решала для себя, встряхивая головой и сосредоточенно хмуря брови, потом спросила уже совсем другим тоном, в котором больше не было неприязни: