Последняя ночь колдуна
Шрифт:
Взбрыкнув ногами, как сайгак, она попыталась вскарабкаться обратно на кровать, но Райский успел ухватить ее за одеяло, дернул на себя, и она свалилась навзничь. Райский навалился на нее сверху, ее кожа вспыхнула под его пальцами, когда благородный металл скользнул по ее шее.
– Можешь перестать жмуриться, – насмешливо сообщил Павел. – Тебе идет. Сама убедишься, если взглянешь в зеркало. И не трясись так, я не собираюсь до тебя больше дотрагиваться.
Его уверения не убедили ее, но глаза она все же приоткрыла. Павел
– Павел, пожалуйста, уйди. Оставь меня одну.
– В чем дело, Глаша? – изобразил он удивление. – Ты же все равно не спишь. Давай поболтаем.
– Я буду спать, – пообещала она. – Уходи. И забери с собой это.
Она закинула руку за шею, судорожно пытаясь нащупать застежку и напрочь позабыв об одеяле. Оно немедленно предательски скользнуло вниз, а Райский вероломно подхватил его и дернул на себя.
– По-моему, так ты гораздо лучше выглядишь, – нагло прокомментировал он.
– Да чтоб ты провалился! – завопила Глаша во весь голос.
Райский немедленно настиг ее, схватил за плечи и сильно встряхнул.
– Прекрати! – прикрикнул он. – Хватит ломать комедию. Я же вижу, как ты ко мне относишься!
– Я тебя ненавижу!
– Врешь! Ты влюблена в меня как кошка!
– Самодовольный болван! На фиг ты мне сдался?! Отправляйся лучше к Карине. Самая тебе пара!
– Какая еще Карина? При чем здесь она?
– При том, что из нее выйдет отличная жена олигарха. Я на эту роль не гожусь.
– А я тебя замуж и не звал! – выпалил он. Глаша вспыхнула. – Но и Карину мне сватать не смей. Она мне не нужна.
– Вот оно что… – протянула Глаша, прищурившись. – Не нужна? Давно ли? Не с тех ли самых пор, как успела удовлетворить твою похоть?
– Циничная хамка!
– Старый развратник. Совратитель малолетних!
– Ты меня достала!
Глаша уже приготовила достойный ответ, но Райский опередил ее, перейдя от слов к действиям. Одной рукой он притянул ее к себе и крепко прижал, другой обхватил ее голову, и прежде чем она успела опомниться, впился ртом в ее губы. В этом поцелуе нежностью и не пахло. Это было почти насилие, желание подчинить ее себе во что бы то ни стало.
Глашу словно парализовало. Ее собственное тело оказалось расплющенным о его мускулистый торс, она ощущала его всей поверхностью кожи, которая покрылась мурашками, но не от возбуждения, от страха.
Когда Павел, тяжело дыша, оторвался от ее губ, она чувствовала себя изнасилованной. Ей больше не хотелось ни ругаться, ни бороться с ним. От унижения из-под ее плотно сомкнутых ресниц градом лились слезы.
– Пожалуйста… не надо… прошу… – дрожа всем телом, повторяла она, словно в бреду. Ей даже
Райский разжал руки и немедленно отступил.
– Что с тобой, Глаша? Ты что? – встревоженно спросил он, пораженный ее состоянием.
Глаша вдруг с особой остротой осознала, что стоит перед ним почти голая. Надо прикрыться! Спрятаться! Господи, стыд-то какой!
Спотыкаясь, она рванула к креслу, где была сложена ее верхняя одежда. Ноги у нее дрожали. Она часто моргала, ничего не видя из-за слез. Почти добравшись до кресла, она споткнулась о стул, ударилась и чуть не упала. Райский успел подхватить ее, но она забилась в его руках, охваченная паникой.
– Нет!.. нет…
– Я только хотел… – пробормотал он, немедленно выпуская ее.
Глаша, всхлипывая, схватила свой джемпер, натянула на себя, тут же утерев рукавом слезы.
– Глаша, прости меня… – убитым голосом проговорил Павел. – Я не хотел… Это получилось… случайно, в общем, получилось. А ты что здесь делаешь?! – вдруг заорал он свирепо.
Глаша, вздрогнув, посмотрела в сторону и увидела испуганную донельзя Карину. Сжавшись в комок, она стояла у порога и хлопала глазами.
– Простите! Я не знала, что вы… Что Глафира… – залепетала она бессвязно, прижимая ладони к пунцовым щекам.
– Брысь отсюда! Марш в свою комнату! Спать, я сказал! Немедленно!!! – прорычал Райский, сверкая глазами.
Жалобно пискнув, Карина испарилась.
– Еще раз прошу прощения, – обернувшись к Глафире, мягко сказал Павел.
– Конечно. Только сейчас, пожалуйста, уходи.
– Уже ушел. Обещаю, что больше не попытаюсь приблизиться к тебе, если ты сама не захочешь. Только не сбегай никуда! Обещаешь?
Глаша молчала, низко опустив голову.
– Ну что, обещаешь? – спросил он настойчиво.
– Я постараюсь, – выдавила она.
– Спасибо.
Павел вышел, плотно прикрыв за собой дверь. В полной тишине щелкнул повернувшийся в замке ключ. Глаша со стоном повалилась на кровать. О бриллиантовом крестике никто из них даже не вспомнил.
Глава 31
Ранним утром Глафира выскользнула из дома Райского. Осенний дождь – седая завеса брызг и тумана – встретил ее за порогом.
Глаша любила осень.
Она наслаждалась осенью, как пьянящим вином – светло-золотистым, отдающим запахом яблок, лесной прелой травы и палых дубовых листьев.
Струйка холодного воздуха скользнула ей за воротник и словно принесла очищение от прошедшей ночи. Глаша вздохнула наконец полной грудью.
Улица Сеченова встретила ее тишиной. По щербатому асфальту не ездили машины, навстречу редко попадались прохожие. Глаша неторопливо шла вперед, внимательно вглядываясь в номера домов и все больше удивляясь, что Бэлле понадобилось в таком глухом месте.