Последняя ночь майора Виноградова
Шрифт:
Говорят, в Америке уже занимаются такой наукой — гарбологией. Наукой о мусоре. Врут, наверное?
— Пошли!
— Куда?
Там, откуда они пришли, грохнуло, падая, что-то тяжелое — звук перешел в короткий жалобный вскрик. Очевидно, гордый кавказский человек Аскаев опять чем-то не угодил своим сторожам. Сволочи! Для них он просто «черный» — несмотря на кандидатскую степень и год стажировки в Мюнхене.
— Двигай на кухню!
В сизом дыму очертания расплывались, и Виноградов даже не сразу сориентировался:
— Шеф, вы бы хоть
— Мне не мешает.
— Это можно!
Один из тех двоих, что занимались директором «Бастиона», нащупал крючок и потянул его вниз. Дым с почти слышимым свистом устремился на волю. Потянуло прохладой.
— Видите, что значит свежий взгляд! Спасибо, молодой человек, а то мы совсем заработались. — Очередной оперативник выглядел добродушно и был почти так же тучен, как сам шеф, — да, «кухонная» парочка была явно посерьезнее, чем те, кто достался Виноградову. Настоящие сыщики, тертые!
— Простите, позвольте полюбопытствовать… — Нужно было использовать фазу показного либерализма, разыгрываемую оперативниками. — Позвольте спросить, вы откуда все? С Литейного?
— Да тут из разных служб — налоговая, РУОП…
— А охрану природы не пригласили? — Чувствовалось, что шеф хамит уже давно. Расчетливо и спокойно. Значит, в этом был какой-то смысл.
Следовало подыграть:
— Или прокуратуру? Чтобы жалобу сразу, без всяких…
— Все в свое время, — улыбнулся тот, что поглавнее. Потом повернул голову в сторону виноградовского шефа. — Как не стыдно, просил же… Молодежи пример подаете просто отвратительный!
— Может, мальчиков позвать? — сунулся тот, что привел Владимира Александровича.
«Попался бы ты мне на ринге, прыщ гнойный», — подумал Виноградов, но вслух произнес только:
— А сам не справишься?
— Сходите пока к бойцам, майор! — встрял в спор главный. — Проверьте как, что… И ты, Витя, тоже — хорошо?
— Ага, Константин Эдуардович, — мгновенно подчинился тот, что открывал форточку. — Я пока к ним в лабораторию схожу.
— Есть! — как бы откозырял любитель вызывать мальчиков и тоже исчез.
— Ну и кадры у тебя, Костя! — укоризненно покачал головой шеф, прикурил.
— Разные, Костя, разные…
Они были не просто тезками — судя по всему, толстяки достаточно давно и близко знали друг друга. Сюрприз! Виноградов пока не сообразил, хорошо это или плохо.
— Вас ведь Владимиром Александровичем кличут?
— Да. — Отпираться было глупо.
— Наслышан, наслышан…
— Надеюсь, только приятное?
— Хм! Наш пострел везде поспел. Город маленький!
— Кончай понтовать, Костя, дело говори. — Шеф сплюнул попавшую на язык табачную крошку. — Виноградов, ты не удивляйся. Мы с ним восемь лет в одном кабинете, в Октябрьском, просидели. Он — по спекуляции и валюте, я — старшим группы.
— А потом? — Владимир Александрович знал, что ветераны безудержно любят вспоминать прошлое.
— Потом — суп с котом! — Руководитель сегодняшнего захвата являл собой не
— А Костя в Главк перешел.
— Костя, хорош трепаться. Сам говоришь — к делу!
— А вас не путали? Если, к примеру, по телефону?
— По отчествам различали, — буркнул тот тезка, который в данный момент был хозяином положения. — Хватит, Виноградов.
— Понял!
— Стареешь, Костя. Как же ты так облажался, а? Что молодой человек теперь про тебя подумает?
Старинный сослуживец и некогда, судя по всему, приятель шефа взял из нетолстой папки отобранных подчиненными документов два соединенных скрепкой блокнотных листка.
Это был удар! Забыть именно его, виноградовский черновик к сегодняшнему рапорту, первичный, с указанием времени, лиц и маршрутов материал для сводки наружного наблюдения за дамой. Владимир Александрович вспомнил, как обжегся: кофе пил, разговаривал с шефом, потом звонок, все оставил, пошел чистить сейфы. Бумаги бросил среди посуды, козел! А шеф не проследил, выпустил кухню из виду, понадеявшись, видно, что подчиненные его все-таки соображают, что делают.
— Бывает, Костя, и на старуху проруха.
— А вы что скажете, Виноградов? Почерк ваш?
— Не знаю. Даже если это мое — фирма к этому отношения не имеет, так, личное хобби.
Лучше подставиться, чем потом у сыскного агентства отнимут лицензию за деятельность, непредусмотренную уставом… Какой, интересно, закон разрешает следить за людьми, вторгаться в их частную жизнь? Можно, конечно, поспорить, порыпаться — но только теоретически.
— Достойно, но глупо. Объясни ему, Костя.
— Видишь ли, Виноградов…
— Товарищ полковник, на минуточку? — бесцеремонно перебил шефа хороший знакомый Виноградова, то бишь майор.
— Иду, потолкуйте пока. Майор, побудьте здесь.
— Понял! — Виноградовский знакомец дождался, пока начальник выйдет из кухни. Хозяйски плюхнулся в освободившееся кресло. — Огня дай!
— Не курю.
— Пожалуйста! — Шеф любезно поднес к кончику стрельнутой у кого-то майором сигареты зажигалку. Щелкнул.
— Спасибо.
«Надо же, какие слова знает! И не подавится…» Виноградов молча следил, как опер двигает по столу изъятые паспорта, договорные бланки, какие-то фотографии. Нужно было что-то срочно предпринимать, спасать положение!
— Извините, товарищ майор…
— Что?
— Извините, но пепельница одна, возьмите хоть бумажку. — Виноградов со смущенной улыбкой допускающего вынужденную бестактность земского врача, стараясь действовать непринужденно и естественно, поднял со стола исчирканные собственной рукой листки и сложил наподобие ковшика. Подал. — А то потом ругани не оберешься. Уборщица, сами понимаете, зверская баба!
Майор пожал плечами:
— Пожалуйста! Не о том думаешь.
— Ну, видите ли, товарищ майор, очень тяжело, когда все вокруг так вот сразу, чтоб не показалось…