Последняя ночь в Сьюдад-Трухильо
Шрифт:
«Утвержденная резолюция гласит, — читал я, — что Доминиканская Республика не нуждается в 600 миллионах долларов, предложенных ей правительством США в форме поставок военного снаряжения.
В отделе комментариев «Дейли Ньюс» была напечатана статья «Месть диктатора», где объяснялось, что Резолюция является личной местью Трухильо за критику, которой подвергся в Соединенных Штатах его сын Рафаэль Трухильо.
«Он находится в Соединенных Штатах, — сообщал комментатор, — учится в военной академии. Предметом критики нашей прессы является возмутительный стиль жизни молодого Рафаэля
«Нью-Йорк Джорнэл-Америкэн» напоминал, что Рафаэль Трухильо девяти лет от роду был произведен в полковники, а двумя годами поздней — в генералы. «Рафаэль Трухильо имеет титул доктора юриспруденции, является начальником штаба авиации, генеральным инспектором всех дипломатических пунктов Республики и имеет еще несколько должностей, приносящих ему громадные доходы».
«Белый Дом, — читал я в «Дейли Уоркер», — не выиграет битвы против этого молодого человека. Белый Дом забыл, что семейство Трухильо — неприкосновенная святыня и что «правительство» Республики не потерпит ни малейшей критики в адрес кого-либо из этой святой семейки…»
Я вырезал эти статьи и спрятал в ту же разбухшую папку.
Полковник Гарсиа Аббес расстегнул верхнюю пуговицу мундира.
— Слушай, де ла Маса, — грубовато сказал он, — я сегодня говорил с генералиссимусом.
— Слушаю, господин полковник. Как себя чувствует генералиссимус?
— Это человек поразительного здоровья. Я усматриваю в этом нечто сверхъестественное, подчиненное иным законам, нежели те, которые касаются всех нас. Феноменальный человек.
— И я так думаю, господин полковник, — сказал де ла Маса.
— Слушай. Генералиссимус был настолько любезен, что объяснил мне подробности распрей Республики с Белым Домом. Речь идет о том, что генералиссимус отказался предоставить территорию для испытаний американских ракет с атомными боеголовками.
— Так точно, господин полковник.
— Но надо считаться с тем, что они будут мстить нам, стараясь нанести урон престижу Доминиканской Республики, а это явится новой поживой для врагов свободы и демократии.
— Так точно, господин полковник.
— Мы допускаем, что они поднимут какое-нибудь дело, может, похищение Галиндеса. Флинн все больше шумит в комиссии по делам Латинской Америки. По нашим сведениям, у него есть какие-то доказательства, может, только косвенные улики, но что-то там есть против нас.
— Так точно, господин полковник.
— Брось ты это «так точно». Пошевели немного мозгами и скажи, что ты об этом думаешь.
— Позволю себе заметить, господин полковник: единственное, что могло бы им пригодиться в таком случае, — это показания Мерфи. Но Мерфи у нас, и никто его не получит.
— Мерфи останется
— Так точно, господин полковник. Но я не знаю, что имеет в виду господин полковник. За Мерфи хорошо следят, и ни на одном аэродроме он не может отойти ни на шаг либо от меня, либо от Оливейры. За это я могу поручиться.
— Прелестно. А в Сьюдад-Трухильо?
— Ну, тут у него больше свободы, господин полковник. Иначе нельзя устроить. Ведь надо, чтобы Мерфи не подозревал, что за ним следят. Дома за ним наблюдает этот маленький Эскудеро.
— Прелестно. Но кто за ним наблюдает, когда он со своей девкой?
— С Гарриэт Клэр? Ну, она считается его невестой. Мы же не можем принудить его к безбрачию. Мы бываем вместе с ними, я и Оливейра.
— Не умничай слишком, де ла Маса. Если она невеста, то следует ожидать свадьбы. Невесты хотят быть женами.
— Я думаю, до этого не дойдет, господин полковник. Мерфи любит женщин, но они ему быстро надоедают. Если дело зайдет слишком далеко, мы подсунем ему какую-нибудь другую девушку.
— А с вашей стюардессой, Николь, не получилось? Я ведь ее специально назначил в ваш экипаж.
— Нет, Мерфи на это не пойдет. Пилот американкой машины, той, где стюардессой работает Клэр, заинтересовался Николь. Это может нам пригодиться, мы им не мешаем.
— Прелестно. Мерфи спит с этой своей Клэр?
— Не знаю, господин полковник.
— Эскудеро тоже не знает. Никто не знает.
— Может быть, она не соглашается.
— А тогда мы должны предполагать, что она не надоест Мерфи. Ты должен следить за ними. Я не желаю, чтобы Клэр и Мерфи встречались без свидетелей. Любовь превращает неопытных и чувственных людей в сентиментальных идиотов, и Мерфи может проболтаться. Ты, надеюсь, понимаешь, чем это грозит. Ничего больше не нужно, чтобы скомпрометировать нас и перечеркнуть все, что мы сделали в этом направлении. Если что-либо подобное случится, ты за это поплатишься. Генералиссимус нам этого не простит.
— Господин полковник, я все же имею заслуги… А в этом деле меня нечем попрекнуть. Мы его провели безукоризненно.
— Прелестно. Мы к тебе претензий не имеем. Без таких людей, как ты, у генералиссимуса было бы в сто раз больше хлопот.
— Благодарю, господин полковник. Надеюсь, я не дам повода…
— Я хочу получать отчет о каждой их встрече. Позаботься о том, чтобы они никогда не оставались наедине. Прелестно, больше ничего не говори. Можешь идти… Нет, подожди.
— Так точно, господин полковник.
— Могло бы с Мерфи что-нибудь случиться? Понимаешь, что-нибудь очень правдоподобное? Мне нужно знать твое мнение.
— Это крайность, господин полковник. Я несколько ориентируюсь в существующем положении дел и считаю, что исчезновение Мерфи может оказаться искрой, от которой сразу начнется пожар.
— Надо было погасить эту искру сразу, когда Мерфи прилетел сюда. Я сегодня утром подумал, что все можно было свалить на аварию. Мы не использовали эту возможность. Почему?
— Но ведь… Таков был приказ, господин полковник.