Последняя ночь в Сьюдад-Трухильо
Шрифт:
— Если случится что-либо новое, — сказал я еще, — пожалуйста, позвоните мне.
— И вы займетесь поисками Фернандеса? Это для меня наиболее важно, за этим я сюда и пришла, другие дела были лишь предлогом… Вы займетесь этим?
— Нет, мисс Флинн. Скажу вам откровенно. Я хотел бы еще несколько лет пожить в нашем странном свете, и не будем говорить о том, испаскудится ли он еще больше и не взорвут ли случайно всю нашу планету. Мне тут еще надо кое-что уладить, и я прошу, чтоб вы мне разрешили прожить эти несколько лет. Очень об этом прошу.
Коренастый
«Это он, — подумал Мерфи, — больше некому. Рыжий субъект из бара «Колорадо», который подбил меня на все это, именно так его описывал: коренастый, смуглый, лысина похожа на тонзуру. И сказал, что этот тип приедет на санитарной машине. Ну, вот он приехал на санитарной машине, и лысина у него, как тонзура, он даже снял шляпу, чтоб ее показать, а, впрочем, может, ему жарко, потому он и снял шляпу».
— Хэлло, — сказал Мерфи, — вы приехали по поводу больного?
— Хэлло, — ответил коренастый. — Того, кто знает пароль, зовут Джеральд Лестер Мерфи.
— Меня так и зовут. А вас?
— Я здесь по поручению семьи больного, я его врач. Мы его уже привезли. Вы приготовили подходящее место? Здесь. Ладно. Откройте люк, но осторожненько, оглянитесь, не наблюдает ли кто за нами. Нет? Ладно. Открывайте, мы вдвинем туда носилки.
— Больной не будет мучиться?
— А чего ему мучиться?
— Там плохая вентиляция.
— Будьте спокойны. Мы сделали ему болеутоляющий укол и дали снотворное, для здоровья это не опасно. Он выдержит.
— На вашу ответственность. Я не врач.
— Нам врач не нужен. Открывайте.
«Сейчас, — подумал Мерфи, — не горит. Вполне мог прийти вместо него детектив, и хорошо бы я тогда выглядел. Есть дела поважнее, чем люк открывать. Можно рисковать, но надо видеть, за что».
— Зеленые бумажки есть? — спросил он.
Коренастый мужчина нетерпеливо выхватил из кармана серый конверт и протянул Мерфи.
— Тут деньги и документы больного, на случай, если, не дай бог, будет вынужденная посадка. Пока вы получаете второй взнос.
— Это всего лишь половина. Я должен получить две трети.
— Третий взнос получите во Флориде, аэродром Лантана. Остальное уже на месте. Если все пройдет хорошо, добавим премию. Нигде не садитесь, кроме как в Лантане: больной этого не выдержит. Максимальная скорость, избегайте сотрясений. Откройте люк, мы подведем машину. Скорее!
Водитель санитарной машины дал задний ход и остановился под самым фюзеляжем. Потом вышел и вместе с коренастым мужчиной открыл двери машины. Они поспешно вдвинули внутрь самолета покрытые простыней носилки, прикрепили их ремнями, захлопнули крышку. Водитель сел в машину и запустил мотор.
Тот, с лысиной в виде тонзуры, протянул Мерфи руку.
— В Лантане ждет наш пилот, Октавио де ла Маса. Он вручит вам третий взнос и вместе с вами
Он повернул худое смуглое лицо и движением подбородка указал на стоящего вдалеке сторожа.
— А этот, который там глазеет, кто он такой?
— Ральф Баллок, сторож аэродрома.
— Он что-нибудь заметил?
— Пожалуй, нет; он, кажется, только что появился.
— У него что-то с ногой?
— Хромает на правую.
— Удобней, если хромаешь на левую. Легче ходить. Все ясно, мистер Мерфи?
— Конечно.
Майор Бисли в своем бюро был доступен лишь для нескольких людей; я в их число не входил. Звонил ему трижды; от меня отделывались под любым предлогом. Вечером я позвонил на частную квартиру Бисли.
— Хэлло, Фрэнк.
— Хэлло, Майк. Я сразу узнал твой пропитой баритон. Что у тебя, старина? Чувствую, что ты хочешь пригласить меня на свадьбу.
— Нет, Фрэнк, свадьбы не будет.
— Ты меня ошеломил. Эта маленькая Гарриэт Клэр, она уже отпала?
— Отпала. Я ей не подошел. Она заслуживает чего-то лучшего.
— Но Гарриэт несколько месяцев назад говорила мне, что ты на ней женишься.
— Это она всегда говорила, не я. Надеюсь, ты не путаешь нас? Она на меня похожа, но немножко красивей. Не будем тревожить могилы, Фрэнк. В прошлом уже ничего не изменишь. Я хотел бы с тобой повидаться.
— Когда? Нельзя ли отложить встречу? У меня сейчас паршивое дело на шее.
— Далеко до цели?
— Слишком близко, чтобы радоваться. Это такое паршивое дело, что я не знаю, какую мину скорчит шеф, когда я дойду до цели. Кто знает, не тянутся ли ниточки к кому-нибудь из наших ребят… У тебя что-нибудь срочное?
— Очень, Фрэнк. Иначе я бы не звонил.
«И чего ты лезешь в это дело? — подумал я. — Шишек захотелось? Мало их у тебя? Когда ты, наконец, научишься равнодушию, без которого, как без умения молчать, можно шею свернуть? Какое тебе дело до пансионерской любви Лоретты Флинн?.. Стоп, стоп, Майк, успокойся; ты прекрасно понимаешь, что речь идет не о любви Лоретты, а еще об одном злодеянии крупного масштаба, из тех, которые всегда будут тебя касаться…»
— Ладно, Майк, — сказал Бисли, — можно встретиться. Что предлагаешь?
— Если есть охота, зайди ко мне. Я сегодня не буду выходить из дому. Приготовлю тебе то, что тигры любят больше всего.
— Да, сэр, — сказал Фрэнк Бисли и положил трубку.
Зазвонил телефон.
— Хэлло.
— Добрый вечер. Говорит Лоретта Флинн.
— Добрый вечер. Как вы себя чувствуете?
— Я немного успокоилась. После нашего разговора многое мне стало ясно, но нервы плохо слушаются. Вы знаете, как это бывает: не могу ни читать, ни спать, ни даже бессмысленно глазеть в телевизор… Вам что-нибудь удалось устроить?