Последняя обойма

Гайдуков Сергей

— А где Анна? — вспомнил наконец Марк. — Куда она запропастилась?

— Сказала, что пойдет в туалет, — немного смущаясь, сообщил я.

— Понятно, причина уважительная, — кивнул Марк. — А вообще, что у вас в этой богадельне за дела? Анна сказала — есть проблема, требуется мое присутствие...

— Видите ли, — начал я.

— Давай на «ты», — предложил Марк. — Зачем так официально? Не стесняйся, Костя. Ненамного я тебя старше, в конце концов...

— Хорошо. — Я попытался обаятельно улыбнуться. — Видишь ли, Марк, Анна просила,

чтобы мы дождались ее... Но я скажу сразу, потому что времени немного. Здесь, в этой богадельне, лежит Сидоров...

— Да ну? — Марк стиснул сигару в кулаке. — Серьезно?

— Я нашел его раненым в ночь после ограбления «Европы-Инвест» и привез сюда.

— Так он жив?

— Жив, но получил три пули, и состояние еще не слишком хорошее...

— Надо увезти его в более надежное место! — решительно заявил Марк и бросил смятую сигару в урну. — Здесь оставлять нельзя...

— Вот за этим мы тебя и позвали, — сказал я. — Вдвоем мы не справимся, да и место хорошее надо подыскать. За мной то и дело менты на хвосте повисают...

— Я в курсе, — задумчиво произнес Марк. — Дай сообразить... так-так. Ну хорошо. Я на машине. Сейчас будем перевозить. Где, черт побери, эта баба?

— С каких это пор ты называешь меня бабой? — вкрадчиво поинтересовалась Анна. Ее шагов я не услышал, зато услышал шаги Матвея Александровича, который стоял сейчас рядом с Анной и как-то растерянно таращился на Марка и на меня. Очевидно, доктор не одобрял такого наплыва посетителей, да еще в верхней одежде. Но, в конце концов, ему было заплачено достаточно, чтобы терпеть такие мелкие неудобства.

— Извини. — Марк галантно прижал руку к груди. — Это все потому, что я нервничаю. Костя объяснил мне суть дела, и я предлагаю немедленно увезти больного. И времени ждать тебя...

— Не надо меня ждать, я здесь, — сказала Анна и мило улыбнулась Матвею Александровичу. — Можно приступать.

— О чем я и говорю. — Марк резко встал с дивана, одернул пальто и стряхнул с пальцев крошки табака. — Мы забираем вашего пациента, доктор...

Матвей Александрович раскрыл рот, но ничего не произнес, очевидно, не решившись возражать столь солидному мужчине, каким выглядел Марк.

— Вот его палата, — показал я. Доктор снова раскрыл рот и снова промолчал. — Посмотрите, как его отключить от этих приборов, а я открою двери из коридора наружу...

— Я посмотрю, — сказал Марк и быстро вошел в палату. Тщательно прикрыв за собой дверь. Никто из нас троих — меня, Анны и Матвея Александровича — не сдвинулся с места. Лишь черная, как смоль, борода доктора чуть подрагивала. Я заметил это только сейчас.

— Ну что ты дрожишь, как будто сейчас сорок градусов мороза, — ласково произнесла Анна. Она отступила на шаг от доктора, но продолжала держать его на прицеле своего пистолета. — Знаешь, что он сделал? — посмотрела она на меня. — Он названивал своему дружку Гиви Хромому, извещал о том, что ценный пациент находится в больнице...

— Откуда он

узнал? — удивился я.

— В палате был скрытый микрофон, — сказала Анна и сильным толчком отправила доктора вперед, так, что Матвей Александрович налетел своим многокилограммовым телом на выходившего из палаты Марка.

— Костя! — сказала Анна тоном, не оставлявшим сомнений насчет того, что я должен сделать. И я выхватил свой «люгер». И нацелил его на Марка. Или на доктора, потому что оба мужчины находились на одной линии.

Анна сделала то же самое. Марк очень удивился, а доктор побледнел.

— Что это вы тут устроили? — строго спросил Марк.

— Нет, это ты что тут устроил? — так же строго спросила Анна. — И почему ты держишь за спиной правую руку?

— Я? — Марк удивился. — В самом деле...

— Вынь ее, пожалуйста, — приказала Анна. — Только без глупостей. Ты меня знаешь, Марк.

— Знаю, — согласился тот. — Ты сначала стреляешь, а потом начинаешь думать.

Он поочередно посмотрел на два ствола, обращенные к нему. А потом вынул из-за спины правую руку. В которой был зажат восьмизарядный «стар», снаряжаемый девятимиллиметровыми пулями. На конце ствола был накручен глушитель.

Как мне недавно сообщил в телефонной беседе Гарик, пуля, угодившая Сидорову в живот, была выпущена как раз из такого пистолета.

Глава 5

— Интересно, зачем тебе понадобился пистолет в палате больного? — поинтересовалась Анна. — Хотел постучать по коленке, проверить рефлексы?

— Хороший ствол, Марк, — оценил я. — Дай посмотреть. Он еще наверняка теплый?

— Что? — вздрогнул Матвей Александрович. — Что вы такое говорите? Что здесь происходит?!

— А что еще может происходить здесь, если заведующий отделением спелся с уголовниками? — сказала Анна, и борода сконфуженно опустилась. — Ты зашел в палату, застрелил больного и вышел, готовясь убрать меня и Костю. Так?

— Это просто бред, Аня, — рассмеялся Марк. Доктору, стоявшему вплотную перед ним и боявшемуся пошевелиться, было не до смеха. — Просто бред. Тебя используют. Наверное, вот этот тип? — Он кивнул в мою сторону. — Это он что-то про меня наплел?

— Держи пистолет дулом вниз, — попросила Анна. — Если дернешься — убью. Ты меня знаешь. Я на работе. Профессиональный интерес превыше всего.

— Разве профессиональный интерес заключается в том, чтобы пришить меня? — сокрушенно спросил Марк.

— Профессиональный интерес в том, чтобы ликвидировать людей, организовавших налет на контору.

— А я здесь при чем? — Марк печально улыбался, стараясь представить ситуацию досадным недоразумением. Он не подозревал, насколько далеко все зашло.

— Потому что это ты. Это твоя работа.

— Кто это сказал?

— Сидоров.

— Этого не может быть, — мягко улыбнулся Марк. Моя рука, державшая «люгер», стала уставать. — Этого просто не может быть.