Последняя охота
Шрифт:
Строгий тон сделал свое. Привыкшая к командирским интонациям капризных богатых клиентов клиники, Екатерина Витольдовна тут же признала, что зря его тут поставила, и даже не задалась вопросом – а что же я, собственно говоря, делаю в подсобном помещении? И кто я такая?
Она подняла крышку и прихлопнула ею лежавший горкой в ведре мусор. Сверху пакета лежал цветной буклет, призывавший на английском языке покупать дома в Англии. На глянцевой обложке красовался домик в викторианском стиле.
Я хмыкнула,
– Ой, Ленка! – уже удалившись на порядочное расстояние, услышала я. Это Екатерина Витольдовна кричала своей подруге. – А про бумажку-то эту я тоже забыла! Она ведь тоже оттуда!
– Откуда – оттуда? – резко повернувшись, спросила я.
– Из этой… из каптерки, – растерянно ответила уборщица, удивленно глядя на меня. – А что?
– Где вы это нашли?
– Да под столом. Тоже Васька приметил… Он вообще приметливый, Васька-то мой… Не то что этот…
Она вновь занялась своими делами, бормоча что-то себе под нос. А я побежала к машине.
Сторожа убили, потому что он что-то видел. Но что он мог видеть? Да все, что угодно, ответила я сама себе, начиная от убийства Аникеева до похищения Юлии. Или, наоборот, чтобы сторож чего-то не видел?
Я узнала о расположении сторожевой каптерки – оказалось, что она имела два входа или выхода, это как посмотреть – стакан наполовину пуст или наполовину полон? В общем, это небольшое девятиметровое помещение являло собой конец длинного коридора на минус первом этаже, который пролегал под левым крылом клиники. Выход из каптерки на свет божий осуществлялся посредством лестницы, которая вела в сад. Далее шли довольно густые заросли уже отцветшей сирени, ряд роскошных голубых елей и несколько крупных берез сразу возле высокого кирпичного забора. Я прикинула: вполне можно вынести кого-то из каптерки. Скажем, девушку в бессознательном состоянии. Можно пронести ее под спасительным сводом листвы так, что никто и не заметит, затем с помощью подручных средств транспортировать ношу на ту сторону забора, и все. Никаких следов.
Неудивительно, что никто ничего не видел. Я не зря сомневалась, что ослабевшая после анафилактического шока Юлия просто физически не могла бы пройти незамеченной сквозь разношерстную толпу милиционеров, медперсонала и прочих людей, сколь бы заняты те ни были.
Рассчитав примерно место, где могли перебросить девушку через забор, опоясывающий территорию клиники, я внимательно, кустик за кустиком, листик за листиком осмотрела его. Ничего. Вся почва была изрыхлена чьими-то грубыми подошвами, так что если тут что-то и было, то теперь исчезло.
Несолоно
Двое неизвестных. Заколка. Убитый сторож. Убитый доктор. Пропавшая девушка. Как же все это связано? Кто за всем этим стоит?
Да еще и деньги замешаны! Для многих четыреста тысяч евро – астрономическая сумма, за которую они сделают что угодно. В душе зрело ощущение: если я и найду девушку, то она не может быть живой. Ох, уж лучше об этом не думать!
По дороге я позвонила в офис и быстренько отчиталась Родиону о своих трудовых подвигах, однако ничего путного мне босс не сказал. Как-то растерянно он заметил, чтобы я действовала на свое усмотрение и положилась на свою интуицию, после чего отключился.
К кафе «Речному» я подъехала ровно к пяти. Вышла из машины – и моя кепка едва не улетела от сильного ветра. Надо же – только что безмятежно сияло солнышко, и вот тебе – чуть ли не ураган! Солнце уже почти скрыли невесть откуда набежавшие тучи.
Большинство столиков опустело, и я без труда смогла вычислить Вадима, который оказался бритоголовым парнем лет двадцати в монтажной спецовке ярко-оранжевого цвета. Руки его были покрыты веснушками и угрожающего вида коричневыми татуировками.
Он одиноко сидел за самым дальним столиком в углу террасы и созерцал вид сумрачной Москвы-реки. Зрелище, конечно, того стоило – я сама люблю наблюдать за серыми алюминиевыми волнами, рябью на неспокойной поверхности воды, белыми барашками, появляющимися то тут, то там, слышать крик одинокой чайки и думать ни о чем, попивая пиво.
Парень, похоже, дико скучал.
– Здравствуйте, Вадим!
– Вы кто? – поприветствовал он меня, окинув тяжелым взглядом. Если учесть, что брови у пацана были почти шандыбинские, то можно понять, какое впечатление он производит на чувствительных московских старушек в метро, особенно если глядит исподлобья.
– Я от Юлии… Меня зовут…
– Ага, – не слушая, перебил он. – Учебники где?
– Видите ли, Вадим…
– Двадцать лет как Вадим. Где книги, или она опять меня кинула?
Я решила не церемониться и отбросить вежливость.
– Слушай, да что за учебники тебе нужны?
– Ну, ешкин барабан! – Вадим посмотрел на свои кулаки. Мне стало нехорошо при мысли, что этот парень вдруг разозлится. Он и так сейчас далеко не в радужном настроении. А вдруг столы крушить начнет?
Однако он спокойно сообщил:
– Ветеринар я. В академии учусь. Завтра у меня зачет по кошкам, я просил Юлечку отксерить мне кое-какие главы в уменьшенном виде, для шпор.
– Самому недосуг было? – съязвила я.