Последняя осень. Буря

Пырх Дарья

Отмахнувшись от грустных мыслей, Маша заправила кровать.

– У Игоря такой корявый почерк, – весело проговорила Эмилия.

Ангелина взяла листок и звонко усмехнулась:

– Непонятные закорючки. Буква «Т» как «Г», вместо «И» двойка с палочкой, большая «П» как девятка с хвостиком и единицей. Впервые такое вижу. Хотя каракули Жени не сильно лучше.

«Кто и зачем оглушил Игоря? – задумалась Маша, прокрутив в голове необычный инцидент. – На него напали из-за Глеба?» Для полноценной теории недоставало фактов. Дождавшись, пока соседки покинут комнату, она рассказала обо всем Динаре. Та, выслушав, проговорила:

– Игорь, конечно, неприятный, но не настолько. Что происходит? Все будто спятили и резко захотели

мстить.

– Подходящее время для резни, – саркастически усмехнулась Маша.

Динара фыркнула, провозилась с кодовым замком на чемодане, вынула оттуда телефон Волгина и пояснила:

– Я буду хранить улики. Так надежнее.

Маша кивнула, села рядом с подругой. Файл, посвященный убийству Юрия Воробьева, насчитывал пятьдесят страниц. На некоторых пестрели сканы уголовного дела, газетные вырезки, рукописные отрывки. До того, как в дверь постучали, девушки успели изучить лишь начало. Получив разрешение, в спальню вошла Яна. В ее движениях читалась небывалая зажатость и тревога, шарфик лежал в руках, постоянно мявших ткань.

– Удачно, что вы здесь, – чересчур радостно сказала незваная гостья, осмотревшись. – Как дела?

– Сойдет, – скупо ответила Динара, отложив смартфон.

– У меня тоже неплохо, – криво улыбнулась Яна, но, уловив неодобрение, поникла. – Ненавижу унылую погоду.

– Ты что-то хотела? – прямо спросила Динара.

Маша внимательно наблюдала за блондинкой, поэтому подметила слишком медленную, почти вялую речь, длинные паузы между словами, тяжелое дыхание, бегающий взгляд. «Похоже, Яна сильно нервничает», – подытожила она, ощутив себя киношным детективом.

– Ну как бы, – слабо произнесла Яна. – Куда мне сесть?

– Никуда, – поспешно возразила Динара. – Мы ипохондрики, боимся микробов. Если тебе неудобно, можем пойти в холл.

Маша мысленно сделала пометку никогда не злить подругу, которая добилась бы огромных успехов в ведении допросов, если бы выбрала своим профилем криминалистику, а не предпринимательское право. Яна пискнула, но спохватилась и пролепетала:

– Ой, там всегда шум. Постою, мне удобно.

Она замолчала, а затем, впервые посмотрев на девушек, выпалила:

– Вчера Женя похвастался, что вы нашли серьезную улику. Это связано с телефоном Глеба, да?

– Зачем интересуешься? – уклонилась от ответа Динара.

– Вы уже проверили список звонков?

Голос Яны дрожал. Подруги молчали.

– Ладно, признаюсь, – она шумно сглотнула, – мне надоело сидеть на шее у родителей. В нормальное место не брали, предлагали бесплатные стажировки или копейки. Я почти отчаялась, а потом выяснила, что есть беседа, где публикуют разные задания и цены. Например, написать эссе, курсовую или реферат, решить задачи, отметиться на паре. Ну я попробовала, получила деньги. Через месяц ко мне подошел Глеб, предложил крупную сумму за домашку. По сути, я слегка меняла свою, но преподы ничего не замечали. Волгин перевел половину стоимости, но резко перестал отвечать на сообщения, потом и вовсе заблокировал в соцсетях. Я не выдержала, подошла к нему после лекции, велела объяснить, что происходит. Он понес какую-то чушь про ревнивую Настю, которая удалила девушек из его мессенджеров, пообещал заплатить через две недели, но снова обманул. Я начала звонить, думала, что надоем ему и получу честно заработанное. Не вышло.

– Поэтому ты приходила к Волгину днем? Требовала денег? – быстро сообразила Маша.

– Ага, – погрустнела блондинка. – Он наорал на меня, выставил вон как воровку.

– Зачем ты соврала Маше? – удивилась Динара.

– Испугалась, что Лебедева услышит. Помните, как во время «Правды или действия» она спросила меня про стыдный поступок? Ей Глеб подсказал, чтобы унизить. Я разозлилась, выпила лишнего, решила забрать причитающееся – по сути, даже не украсть, а восстановить справедливость, – но не успела из-за мелкой

сучки. Наверное, вы считаете меня подозрительной. Поверьте, это не так. Я не хотела, чтобы Настька узнала и распустила сплетни. Пожалуйста, сохраните все в тайне.

– Мы должны сообщить коллегам, – пафосно заверила Динара.

– Деревенщине, должнику всех букмекеров и лицемеру? – саркастически усмехнулась Яна. – Им плевать на женские чувства, посчитают мою историю глупостью, растреплют всем вокруг. Я не вынесу позора.

– Они не… – начала Маша, но ее перебили.

– Ладно, – неожиданно сжалилась Динара. – Взамен ты убедишь Вику честно поговорить с нами. Если понадобится, намекнешь, что о ней расспрашивали.

Яна расцвела, пообещала все устроить в наилучшем виде, упорхнула восвояси. Девушки, обсудив блондинку и ее историю, вновь открыли файл, созданный Волгиным. Продираться через текст было совсем не просто. На ум невольно приходили лекции по криминологии и криминалистике, а также аналогичные случаи из судебной практики. Вскоре у Маши заурчал живот, и они направились в холл, чтобы перекусить.

Помещение посерело, будто невидимому художнику не понравилось полотно и он стер все краски, заново загрунтовал холст, нарисовал основные линии, но еще не подобрал цветовую гамму. Подруги расположились возле обогревателей. Остывшая рисовая каша была на редкость вкусной и в меру соленой. Доев, Маша поводила куском пластмассы, по ошибке названным ложкой, по такой же нелепой тарелке, постаралась не глазеть на Марка.

Мысли уносили ее к далекому осеннему дню, когда они, будучи еще просто друзьями, болтали на кухне. Незаметно слова стали двусмысленными, обсуждение перетекло во флирт. Парень слегка смутился: «Мы знакомы больше года, но недавно что-то поменялось. Неужели только я это заметил?» Маша с улыбкой подтвердила его догадки. Марк не поверил услышанному, спешно проговорил, будто боялся спугнуть момент: «Я столько раз представлял наш диалог, но не думал, что это произойдет на самом деле. Скажи, что не шутишь». Он встал, дотронулся до лица Маши и, когда та ответила, покрыл щеки, лоб, нос быстрыми поцелуями. Чувства рвались наружу. Марк резко поднял девушку на руки, отнес в комнату и аккуратно положил на диван, блуждая по телу изучающим взглядом. Дрожащими пальцами он снял с себя рубашку, осторожно навалился сверху, прошептал: «Не могу, ты такая, – у него перехватило дыхание, – такая красивая». Маша обвила его бедра ногами, прижала ближе. Его ласки были неуверенными, неумелыми, но искренними, в них читалась такая же робкая, только набирающая силу любовь.

– Правильно? – бодро спросила Динара.

Маша вздрогнула и уронила ложку. Поняв, где находится, она смущенно выдала что-то невпопад. Подруга плутовато ухмыльнулась, однако не полезла в душу.

– Судя по записям, Волгин был здесь в прошлом сентябре, когда «Буря» считалась заброшкой, – повторила Динара. – Видимо, корпус не охраняли, на территорию свободно проникали блогеры и подростки. Глеб нашел кружок по интересам – зачем-то заскринил несколько сообщений, – вместе с такими же «исследователями» прогулялся по лагерю. Всего он сделал двадцать вылазок, наведался сюда даже зимой, отыскал в архиве ПГТ сведения о пожаре восемьдесят четвертого года, сфоткал планы корпусов, составил мини-досье на вожатых. Вика упоминала, что он обожал криминальные истории, значит…

– Глеб расследовал убийство Юры, – ахнула Маша. – Зачем? Это же висяк.

– Вдруг он обнаружил новые доказательства? – предположила Динара. – Что, если тот, кто расправился с Воробьевым, до сих пор насилует и убивает детей?

Маша поежилась, погрузилась в рассуждения, затем тихо проговорила:

– Волгин умер, потому что копал под кого-то? Но ведь мы пошарили по первому этажу, сюда бы не проник посторонний.

– Помню фильм, где у маньяка была семья и сын вдохновлялся его преступлениями, продолжал начатое.