Последняя осень. Стихотворения, письма, воспоминания современников

Рубцов Николай Михайлович

* * *

«В жарком тумане дня…»

В жарком тумане дня Сонный встряхнем фиорд! — Эй, капитан! Меня Первым прими на борт! Плыть, плыть, плыть Мимо могильных плит, Мимо церковных рам, Мимо семейных драм… Скучные мысли — прочь! Думать и думать — лень! Звезды на небе — ночь! Солнце на небе — день! Плыть, плыть, плыть Мимо родной ветлы, Мимо зовущих нас Милых сиротских глаз… Если умру — по мне Не зажигай огня! Весть передай родне И посети меня. Где

я зарыт, спроси Жителей дальних мест, Каждому на Руси Памятник — добрый крест! Плыть, плыть, плыть… <1970>

* * *

«Чудный месяц плывет над рекою…»

«Чудный месяц плывет над рекою», — Где-то голос поет молодой. И над родиной, полной покоя, Опускается сон золотой! Не пугают разбойные лица, И не мыслят пожары зажечь, Не кричит сумасшедшая птица, Не звучит незнакомая речь. Неспокойные тени умерших Не встают, не подходят ко мне. И, тоскуя все меньше и меньше, Словно Бог, я хожу в тишине. И откуда берется такое, Что на ветках мерцает роса, И над родиной, полной покоя, Так светлы по ночам небеса! Словно слышится пение хора, Словно скачут на тройках гонцы, И в глуши задремавшего бора Все звенят и звенят бубенцы… <1970>

* * *

«Село стоит на правом берегу…»

Село стоит На правом берегу, А кладбище — На левом берегу. И самый грустный все же И нелепый Вот этот путь, Венчающий борьбу, И все на свете, — С правого На левый, Среди цветов В обыденном гробу…

Ферапонтово

В потемневших лучах горизонта Я смотрел на окрестности те, Где узрела душа Ферапонта Что-то Божье в земной красоте. И однажды возникло из грезы, Из молящейся этой души, Как трава, как вода, как березы, Диво дивное в русской глуши! И небесно-земной Дионисий, Из соседних явившись земель, Это дивное диво возвысил До черты, небывалой досель… Неподвижно стояли деревья, И ромашки белели во мгле, И казалась мне эта деревня Чем-то самым святым на земле… <1970>

* * *

«Уже деревня вся в тени…»

Уже деревня вся в тени. В тени сады ее и крыши. Но ты взгляни чуть-чуть повыше — Как ярко там горят огни! Одна у нас в деревне мглистой Соседка древняя жива, И на лице ее землистом Растет какая-то трава. И все ж прекрасен образ мира, Когда в ночи равнинных мест Вдруг вспыхнут все огни эфира, И льется в душу свет с небес, Когда деревня вся в тени, И бабка спит, и над прудами Шевелит ветер лопухами, И мы с тобой совсем одни! <1970>

Повесть о первой любви

Я тоже служил на флоте! Я тоже памятью полн О той бесподобной работе — На гребнях чудовищных волн. Тобою — ах, море, море! — Я взвинчен до самых жил, Но, видно, себе на горе Так долго тебе служил… Любимая чуть не убилась, — Ой, мама родная земля! — Рыдая, о грудь мою билась, Как море о грудь корабля. В печали своей бесконечной, Как будто вослед кораблю, Шептала: «Я жду вас… вечно», Шептала: «Я вас… люблю». Люблю вас! Какие звуки! Но звуки ни то ни се, — И

где-то в конце разлуки Забыла она про все. Однажды с какой-то дороги Отправила пару слов: «Мой милый! Ведь так у многих Проходит теперь любовь…» И все же в холодные ночи Печальней видений других Глаза ее, близкие очень, И море, отнявшее их. <1970>

Стоит жара

Стоит жара. Летают мухи. Под знойным небом чахнет сад. У церкви сонные старухи Толкутся, бредят, верещат. Смотрю угрюмо на калеку. Соображаю, как же так — Я дать не в силах человеку Ему положенный пятак? И как же так, что я все реже Волнуюсь, плачу и люблю? Как будто сам я тоже сплю И в этом сне тревожно брежу… <1970>

В дороге

Зябко в поле непросохшем, Не с того ли детский плач Все назойливей и горше… Запоздалый и продрогший Пролетел над нами грач. Ты да я, да эта крошка — Мы одни на весь простор! А в деревне у окошка Ждет некормленая кошка И про наш не знает спор. Твой каприз отвергнув тонко, Вижу: гнев тебя берет! Наконец, как бы котенка, Своего схватив ребенка, Ты уносишься вперед. Ты уносишься… Куда же? Рай там, что ли? Погляди! В мокрых вихрях столько блажи, Столько холода в пейзаже С темным домом впереди. Вместе мы накормим кошку! Вместе мы затопим печь!.. Молча глядя на дорожку, Ты решаешь понемножку, Что игра… не стоит свеч! <1970>

Дорожная элегия

Дорога, дорога, Разлука, разлука. Знакома до срока Дорожная мука. И отчее племя, И близкие души, И лучшее время Все дальше, все глуше. Лесная сорока Одна мне подруга. Дорога, дорога, Разлука, разлука. Устало в пыли Я влачусь, как острожник, Темнеет вдали, Приуныл подорожник, И страшно немного Без света, без друга, Дорога, дорога, Разлука, разлука…

* * *

«Осень! Летит по дорогам…»

Осень! Летит по дорогам Осени стужа и стон! Каркает около стога Стая озябших ворон. Скользкой неровной тропою В зарослях пасмурных ив Лошадь идет с водопоя, Голову вниз опустив. Мелкий, дремотный, без меры, Словно из множества сит, Дождик знобящий и серый Все моросит, моросит… Жнивы, деревья и стены В мокрых сетях полутьмы Словно бы ждут перемены — Чистой, веселой зимы! <1970>

Наследник розы

В саду, где пела радиола, Где танцевали «Вальс цветов», Все глуше дом у частокола, Все нелюдимей шум ветров. Улыбка лета так знакомо Опять сошла с лица земли! И все уехали из дома И радиолу увезли… На огороде с видом жалким, Как бы стыдясь за свой наряд, Воронье пугало на палке Торчит меж выкопанных гряд. Порой тревожно — не до шуток! — В рассветном воздухе седом Мелькнет косяк последних уток Над застывающим прудом. Вот-вот подует зимним, снежным. Все умирает… Лишь один Пылает пламенем мятежным — Наследник розы — георгин!