Последняя песнь Акелы. Книга третья
Шрифт:
– Угу, – угрюмо буркнул Де Ветт, так и не удосужившись подняться с кресла, – а заодно ослабим наши коммандо под Ледисмитом, чем непременно воспользуется Булер, свернем наши операции на вражеских коммуникациях, оставим неприкрытым правый фланг… А что? Пусть тот же Китченер поблагодарит Бога, сэра Робертса и нашу глупость и, перебравшись через Вааль, пройдется огнем и мечом по неприкрытым войсками землям.
– Но подкрепления для лорда Китченера уничтожены господином Де Ла Реем, – обескуражено пробормотал фон Сток, оглядываясь на стоящих в стороне от стола Боту и Кочеткова, словно ища поддержки. – Он не осмелится…
– Если мы соберем почти
– И какой же план вы хотите предложить вместо разработки Прусского генштаба? – холодно спросил фон Сток, с легким недоумением разглядывая местный генералитет. – Как минимум нечто гениальное?
Собираясь ответить что-то резкое Де Ветт решительно встал с места, но его ответ так и остался не озвученным. Бота, выйдя к столу, жестом прервал спор и попросил внимания.
– Предложение херре фон Стока, несомненно, хорошо, – уважительно кивнул немцу президент, – но в данных обстоятельствах оно, к сожалению, не решает скопившихся проблем. Поэтому я предлагаю следующий вариант действий и прошу отнестись к нему не менее критично.
Дождавшись согласных кивков от каждого из присутствующих, Бота подошел к столу и начал говорить, четко формулируя условия последовательного выполнения тех или иных действий, называя ответственного за выполнение той или иной операции и предполагаемое количество задействованных в ней сил. Де Ла Рей, по прежнему стоявший у окна, на какое-то мгновение отвлекся, чтобы в очередной раз набить трубку, и с удивлением заметил, что Кочетков внимательно смотрит на Боту и кивает в такт его словам, словно учитель, молчаливо поддерживающий лучшего ученика во время экзамена.
– И если мы сумеем выполнить хотя бы половину задуманного, – устало оперся на край стола Бота, – то получим возможность предложить англичанам мир, говоря не как побежденные, а с позиции сильного. Не уверен, что британцы пойдут на заключение соглашения, но шансы на мир велики. Если же нет – мы получаем половину Наталя, возможность притока пополнений из иностранных добровольцев и оперативный простор для последующих комбинаций. Dixi.
– Идея хороша и вполне нам по силам, – задумчиво протянул Де Ла Рей, машинально поглаживая бороду, – но согласится ли на подобный ход Мартинус Штейн?* (президент Оранжевой республики)
– В конце концов, – чуть помедлив, буркнул фон Сток, – совсем не обязательно разъяснять герру Штейну все подробности предстоящей операции. О чем-то можно умолчать, чего-то недоговорить. На войне правда настолько великая ценность, что её надо огораживать стенами лжи.
– Разрешите не согласиться, герр фон Сток, – вышагнул из своего угла Кочетков, – тем более, что вы немного подзабыли окончание этой аксиомы. Позволю напомнить: на войне обязательно надо обманывать врагов, но союзников обманывать нельзя.
– Еще какие-либо возражения имеются? – Бота обвел генералов вопрошающим взглядом и, не увидев в их лицах и тени сомнения, довольно кивнул. – Отлично. Тогда нам необходимо детально рассчитать потребность провианта, боеприпасов и вообще всего необходимого для каждой группы. Ответственными за снабжение назначаю генералов Де Ветта и Снемана.
Названные приняли некое подобие
– Коос, – президент внимательно взглянул на пожилого бура, – как скоро вы сможете вернуться к своему коммандо и приступить к реализации своей части намеченного плана?
– Если выехать завтра поутру, через два дня буду на месте. Еще пара дней на подготовку, и через… – что-то высчитывая, генерал быстро загнул пальцы, после чего продолжил: – и через неделю, отсчитывая с завтрашнего дня, мы будем в указанном районе.
– Тогда, – Бота размашисто перекрестил всех собравшихся, – с Богом, господа. Я верю – Всевышний не оставит нас. И пусть врагов много, а нас мало, помните: Господь крепость жизни моей. Кого мне страшиться? Если будут наступать на меня злодеи, противники и враги мои, чтобы пожрать плоть мою, то сами они приткнутся и падут.
Глава первая
Харр-ра-шо живет на свете Вини-Пух! А с чего б ему плохо жилось? Плюшевый мишка – любимчик женщин любого возраста. А я вчера Бетти, официантке местной, попытался глазки построить и вполне куртуазно на приватный ужин пригласить, так она губешку оттопырила: «Мистер! Я девушка порядочная и ваших намёков не понимаю!» Если не понимаешь, так чего вызверилась? А пятью минутами позднее эта непонимающая вовсю кокетничала с рыжим ирландцем и деланно смущалась, когда тот шлепал её по заду. Вывод: чтобы понравиться местным дамам, надо стать рыжим ирландцем. Или плюшевым медведем. К слову о медведе и его распрекрасном житье-бытье. Хотя у нас обоих в голове опилки, у медведя друзья поблизости всегда были. Пятачок там, Иа-Иа, прочие Кролики с Тигрой на пару, а я вот уже неделю в одиночестве обретаюсь. Тоскливо-о-о-о… И занять себя нечем.
Два дня назад в гостиницу въехали два типа, вычурные донельзя. Костюмчики модненькие, котелочки шелковые, сорочки белоснежные, тросточки лаковые, волосики набриолиненые, усики напомаженные… Тьфу! У обоих морды хищные, руки холёные, а во взоре пресыщение жизнью и эдакая презрительная снисходительность ко всем и вся. Последний писк местного гламура. Жалко, что не последний в жизни. Представились хозяйке как французские торговцы: «Мадам! Если вы не видели Париж, значит, вы не видели ничего!» Только как по мне, не бизнесмены они ни разу, а обыкновенные шулера. Потому как, подсев к местным столпам торговли, через пять минут беседы с обсуждения деловых проектов технично съехали на карты. В смысле сыграть партийку-другую. А затем, под томные стоны: «Ах, Ля Бель Франс, ах Ля Бель Франс!» деловито обчистили своих противников. Пусть не до нитки, но до последнего наличного фартинга – точно.
После того, как галлы меньше чем за час разделали, а вернее – облапошили еще двоих, я решил попытать счастья. Точнее, некстати пробудившийся Лопатин решил, ну и меня уболтал, красноречивый…
Когда я предложил составить компанию, французы смерили меня недоверчивыми взглядами и сморщились так, словно я итальянец и воняю чесноком, но, увидев свёрнутую в рулон стопку ассигнаций (там и было-то от силы марок сорок, но если показать мельком – выглядят внушительно) изменили своё мнение и милостиво снизошли до приглашения за стол. Вот тут мон шер СашА и заставил каждого из французов почувствовать себя Наполеоном. После бегства через Березину.