Последняя принцесса Нуменора
Шрифт:
От ее властного облика исходила сила, и Амандил сделал несколько шагов ей навстречу и поклонился учтиво — так он не кланялся и Тар-Палантиру.
— С возвращением на родину, прекрасная Тар-Мириэль, да будет Ваше пребывание здесь благотворным, да свершится задуманное Вами, а мой народ поможет законной королеве Нуменора.
— Спасибо, Амандил, — слегка повела бровью Мириэль.? — Честно говоря, я немного побаивалась первой встречи с нуменорцами, не знала, по-доброму ли примут меня или сочтут самозванкой…
«И мысли тайной не укрыть от нее», — подумал Амандил.
— Благодарю Вас за помощь моему внуку и Лиэль, за то, что спасли их от смерти… Остаюсь
— Да полно Вам, — прервала его Мириэль, — меня тяготят благодарности, как будто я вынуждаю Вас к чему-то. Я помогаю там, где в силах помочь. Люди всегда выручают друг друга, если еще не очерствели сердцем. Так и должно быть. Постараюсь оказаться полезной, но и от Вас жду поддержки.
Посольство в Арменелос снарядили в тот же день. Амандил и сын его Элендил, а также оба внука Исилдур и Анарион, а с ними еще около десяти сопровождающих отправились ко двору короля. Из осторожности в отряд не включили ни одного эльфа. Мириэль осталась в Роменне, она не была уверена, что настало время обнаружить себя. И ей, и Лоту почему-то казалось, что король и Саурон примут отряд как должно и не захватят посланников в плен. На то же самое рассчитывали Амандил и все остальные, хотя понимали, что риск велик. Самые юные из них непрерывно шутили и смеялись, пытаясь заглушить неистовый стук сердец и сбить напряжение.
Их задержали у ворот Арменелоса, но без оскорблений и применения оружия — они передвигались открыто, не таясь, как будто их пригласили. Поэтому стражники отправили гонца во дворец спросить, ожидают ли там посольство из Роменны. Ар-Фаразон дал приказ пропустить и сопроводить их.
Король принимал их один. Его неизменного советника Саурона не было рядом. Фаразон все еще был бледен и возбужден: нервная дрожь временами искажала лицо, а руки тряслись. Тогда он либо стучал по перильцам золотого кресла, либо дергал себя за бороду, как будто бы желая привести себя в чувство.
Он выслушал требования роменцев, хмуро поглядывая на них исподлобья, со смесью отвращения и муки на лице, словно само пребывание их в зале было для него болезненно. Порой Амандилу казалось, что король не вникает в сказанное, и он произносит речи впустую. Уж не сошел ли Фаразон с ума прошлой ночью? Амандил невольно представил Мириэль в этом зале и на этом троне в царском облачении. Даже после бессонной ночи, в запыленном плаще на обычной улочке провинциальной Роменны она внушила ему почтение на грани благоговения. А как бы заблистала она в замке! Испытания, выпавшие на ее долю в Средиземье, превратили наивную чувствительную девушку в достойную властительницу, и теперь никто не посмел бы заявить, что Мириэль не справится с ответственной ролью королевы Нуменора! По сравнению с ней Фаразон показался ему колышком в тени кипариса.
На самом деле Фаразон отлично понимал все, что ему говорили, и внутри кипел от бешенства. Случись это наглое посольство вчера, он бы приказал швырнуть их всех в глубокую яму и заполнить ее доверху жадными крысами. Но сегодня Саурон, прикованный к постели, как последний паралитик, приказал ему слушать и наблюдать, но ничего не предпринимать по своему усмотрению. Сложно!
Дать бы волю гневу да пройтись скипетром по о-о-очень благородному челу бывшего друга и соратника, разглагольствующего об Эру, Валарах, Менелтарме, эльдарах и прочих непотребных понятиях, которые он — Фаразон, его дед и отец давно искоренили из словаря нуменорцев.
Как легко оступиться имеющему власть и сесть в лужу. Лишь покажи слабину, как тут же появляются посольства и
Наконец Фаразон взял бумагу и, поморщившись, поднялся с трона.
— Мы обдумаем это в опочивальне. Голова болит, так что не обессудьте. А пока ждите.
— Пошел советоваться к мордорской гниде, — прошептал Исилдур, а Амандил сделал предостерегающий жест. Он запретил внуку что-либо говорить или комментировать, так как боялся, что своей дерзостью Исилдур провалит переговоры.
Фаразон, войдя к Саурону, молча швырнул ему ультиматум на постель. Тот невозмутимо ознакомился с текстом. Задумался. То, что он предложил, было вовсе не по нраву королю. И все же он подчинился.
Послы из Роменны толпились в тронном зале в ожидании короля. Разные мысли угнетали их в это время. Но вот Фаразон вошел и устало опустился на трон. Выдержав паузу и оглядев всех присутствующих, чтобы лучше запомнить их и отомстить при первой возможности, он ответил на их требования. Слова его звучали бесстрастно. Бесстрастными же старались сохранить свои лица и слушатели, радостное удивление которых росло с каждым словом Фаразона. Он пообещал, что никто больше не будет выслеживать Верных и препятствовать им появляться в Нуменоре. Никто не будет наблюдать за ними в Роменне, и они вольны обратиться к древним обычаям и почитанию своих богов. Они могут вернуться в Андуниэ, если захотят, и все желающие могут присоединиться к ним без страха.
Но пусть не ждут Верные ни помощи, ни защиты от королевского дома. Они избрали свой путь и отныне должны жить по своим законам, а как отнесется к этому нуменорский народ, покажет время. Нуменор — государство людей высшей расы, а не прихвостней эльдаров. Нуменорцы чтут свой язык и культуру, и те, кто признает королевскую власть, подчиняются Ар-Фаразону во всем. Мелкор — Даритель Свободы — единый Бог нуменорцев, а мраморный храм — его Алтарь.
— Ты, Амандил, — заключил король, — принадлежишь к тому же благородному роду, что и мы, и нас печалит отступничество твое и твоих потомков. Будем надеяться, что места на Эленне нам обоим будет достаточно, и наш разлад не приведет к кровопролитию. Но если будете подстрекать людей к бунту против меня и моей власти… войны между нами не избежать.
— Ты предлагаешь государство в государстве? — уточнил Амандил.
— Да, а разве это не то, чего ты добивался?
— Я не хочу, чтобы притесняли людей на Эленне. Пожалуй, ты рассудил мудро. Элендили не станут подстрекать народ Нуменора на бунт против тебя, и каждому найдется место под солнцем. Но прошу тебя, не доверяй Саурону. Я не знаю, о каких подвигах Мелкора напел тебе твой советник, но ни для кого из нас не секрет, что могучего Валара нарекли именем Моргот Бауглир, и оно говорит само за себя. Одни разрушения принес он Арде. Не ведешь ли ты свой народ к хаосу, поклоняясь ему?
— Я знаю все о деяниях Моргота, — возразил король. — Он один противостоял многим, и другие Валары, силясь поработить его, не раз наносили глубокие раны Арде. Он благосклонен к людям. А твоим богам до людей дела нет. И не надейся, что за свое послушание ты будешь вознесен на благословенные земли Валаров. Не успеешь оглянуться, как скоротаешь свой век и отправишься в неизведанный мрак — таков подарочек милосердного Эру нам — людям.
Амандил понял, что ему никогда не удастся переубедить короля. Въедливой ржавчиной пронизала его мысль о бессмертии, не дающая жить, убивающая радость каждого дня.