Последняя роль неудачника
Шрифт:
Блондинка была очень даже ничего, у нее были зеленоватые глаза и родинка на левой щеке.
— Какую тысячу, какую тысячу?! — распалялся детина. — Ты посмотри, что он нам с машиной сделал!
Между тем что Гордеев сделал с машиной, сам детина видеть не мог, потому что стоял по другую сторону. Адвокат это оценил и чуть усмехнулся.
— А я говорю, — настаивала блондинка, — тысячу! И точка!
Ну и парочка, подумал Гордеев. Прямо «добрый следователь» и «злой следователь».
Детина развел руками, как бы уступая женскому капризу, повернулся к Гордееву, но сказать ничего не успел, Гордеев его опередил.
— Ну
— Это еще зачем?
— Затем, что, допустим, уже поврежденный участок кузова можно подставить под удар еще разок, и тогда попробуй на глаз установи, сколько раз били в это место. Но вот доказать, свежая вмятина или нет — можно…
— Ты что, баклан? — взбесился водитель «мерседеса», снова рванув на себе рубашку и двинувшись Гордееву навстречу.
— Вася, оставь в покое рубашку, я тебя умоляю, — нервно сказала девица, открывая на всякий случай дверцу «мерседеса».
Гордеев невольно обратил внимание на татуировку под левой ключицей: ангелочек со свечой и надпись: «Святой Отец, спаси и сохрани раба Божьего Ми…». Дальше видно не было, но и так — очень трогательно, подумал Юрий Петрович, пытаясь сохранять хладнокровие, что, однако же, в данных обстоятельствах сделать было непросто. Они стояли уже вплотную друг к другу.
Гордеев сунул руку в карман.
— Да срал я на твою ксиву! — зарычал детина.
Гордеев между тем никаких удостоверений вынимать не собирался — это было обманное движение, отвлекающее от второй руки в частности и от его истинных намерений вообще. Детина, наткнувшись на железный кулак бывшего боксера, согнулся пополам, а секунду спустя Гордеев вывернул его запястье так, что тот очень несолидно взвизгнул, и упер его лбом в «мерседес».
Блондинка от изумления чуть присела и показалась Гордееву еще привлекательнее.
Гордеев сказал детине безо всякого выражения:
— Кое-что люди ошибочно принимают как величину постоянную — например, свои зубы.
— Я… мне… — пробулькал детина.
Гордеев быстро вывернул его карманы, там оказались права на имя Василия Ивановича Кияшко 1975 года рождения. Что ж, надо запомнить.
— Эй! — закричала блондинка. — Мы все поняли, мы уезжаем!
Гордеев с сожалением глянул на часы (на встречу он опаздывал безбожно), впихнул обмякшего детину в «мерседес», сел в свою машину и погнал в Химки…
Остаток дня прошел более-менее спокойно. Организационные вопросы в Химках, которые ему поручил Розанов, Гордеев благополучно решил.
К полудню понедельника Гордеев «пробил» номер злополучного «мерседеса», а заодно и самого Василия Ивановича Кияшко. Хотя «пробил» — не совсем точно сказано, потому что результат получился обескураживающий. Ни одного Василия Ивановича Кияшко 1975 года рождения в Москве не проживало и даже временно зарегистрировано не было. Трое В. И. Кияшко в Москве тем не менее нашлись (Владилен Ионович, Владимир Игоревич и Виктор Илларионович), младшему из них было сорок семь лет, старшему — восемьдесят девять. Номер «мерседеса» оказался и вовсе ворованный, он числился за находящимися в угоне «Жигулями»
И что же теперь было делать? Составлять фоторобот детины из «мерседеса»? А что, собственно, он, гражданин Гордеев Ю. П., мог заявить в правоохранительные органы? Свидетелей его столкновения с «мерседесом» не было…
Помимо прочего во всей этой истории Гордееву не давала покоя татуировка. Вполне возможно, она имела какой-то вполне определенный смысл. Жалко только, что имя «раба Божьего» он не разглядел. А Юрий Петрович привык доверять своей интуиции в подобных ситуациях.
Всякому профессионалу, имеющему отношение к уголовным делам, известно, что воровские татуировки — это одновременно и «паспорт», и «досье», и «орденские книжки», и «грамоты», и «эпитафии» конкретного человека. Не посвященный же в тайный смысл воровских татуировок воспринимает их как хаотический, случайный набор знаков. В действительности же это некое смысловое послание. Но то — воровские! А тут? «Святой Отец, спаси и сохрани раба Божьего Ми…» Странноватая комбинация. Особого христианского смирения Гордеев у своего оппонента не заметил.
И он позвонил Филиппу Агееву. Больше всего Гордеев опасался издевательства и насмешек, но Филя отнесся к проблеме серьезно. Он, работавший уже не первый год в частном сыскном агентстве, прошел муровскую школу и, самое главное, был хорошо знаком с широко известным в узких кругах криминалистом по фамилии Гальцев. Гальцев был на пенсии. Филя живо с ним созвонился, и они с Гордеевым отправились к пенсионеру, который жил в спальном районе на юго-западе Москвы.
Гордеев вроде бы что-то об этом Гальцеве слышал, но что именно — припомнить не мог, и Филя по дороге рассказал, что Иван Трофимович вообще-то на все руки мастер, но главный его конек — татуировки. Никто лучше него не был знаком с русскими воровскими традициями в этой области изобразительного искусства. И если в той наколке, что видел Гордеев, есть какой-то криминальный смысл, то Гальцев его разгадает.
— Есть у него и другая страсть, имей в виду, Юра, — предупредил Агеев. — Он страстный кулинар и обязательно попросит нас к столу, но лучше это приглашение не принимать, потому что закормит он нас так, что сами мы оттуда не выйдем.
— Понял, — кивнул Гордеев.
— И еще, — сказал Филя, показывая адвокату, где свернуть во двор (они уже приехали), — имей в виду, если Гальцев не начнет с фразы «Язык татуировок — это колоссальный набор символов и передаваемые в устной традиции правила их сочетания и чтения», то дело твое дрянь, никакого конкретного результата ты не получишь. В общем, это будет означать, что ему нечего сказать, вернейшая примета. И тогда надо немедленно сваливать, иначе его болтовню не остановить.
Гордеев пожал плечами: мол, что ж поделаешь, у всех свои тараканы.
По-видимому, в ожидании гостей старый криминалист колдовал на кухне, с которой доносились умопомрачительные ароматы. У Гордеева нос невольно вытянулся в ту сторону, и бдительный Филя дернул его за рукав.
В квартире было жарко, и хозяин, усадив своих гостей в гостиной, предложил им прохладную минералку.
Гордеев, не вдаваясь в подробности, рассказал Гальцеву, что столкнулся с человеком, прошлое которого ему хотелось бы разгадать. Может быть, это удастся сделать с помощью татуировки?