Последняя семья
Шрифт:
– Птички, за которыми мы охотились, в большинстве своем плохо кончили. Очоа, Лопес, Перес. Те, кто выжил, сидят по тюрьмам, скрываются в Испании или так глубоко в джунглях, что давно превратились в обезьян. Теперешние заправилы тогда еще под стол пешком ходили.
– Он погубил наши семьи. Его необходимо остановить. Тебе придется выбраться отсюда и помочь нам, – сказал Торн.
– Простите... я не могу... – Пол посмотрел в окно и тяжело вздохнул. – Мне становится плохо при мысли об отъезде.
– Какого черта ты несешь?! – взревел Джо. – Ты что, не слушал? Наши семьи уничтожены! Но с чего ты взял, что этим кончится?
– Осталась всего
– Думаешь, если ты бросил их и залег в берлогу, им ничто не грозит? – снова подхватил Джо. – Может, нас Флетчер и не любит, но тебя ненавидит всеми потрохами. В письме, оставленном специально для тебя, он утверждает, что остановится, но неужели ты хоть на секунду поверишь, что он оставит твою семью в живых?
– Боже милостивый! – пробормотал Пол. – Это не приходило мне в голову.
«Лаура, Эрин и Адам-Реб».
Торн смотрел, как Пол пытается вытащить покалеченной рукой сигарету из пачки. Это ему не удалось, и пришлось действовать правой.
– Сейчас уже лучше, – словно защищаясь, сказал Пол, увидев, что за ним наблюдают. – Нужно ее тренировать. Мне рекомендовали тискать теннисный мячик. Я и забыл.
– В Новом Орлеане начали присматривать за Лаурой и детьми, но если нам не удастся раскрутить Т.К., наблюдение рано или поздно придется снять. На круглосуточную охрану трех человек требуется слишком много полицейских и вся возможная помощь местных властей.
Перед мысленным взором Пола проплыло лицо Т.К. Робертсона, и.о. директора УБН. Они никогда не были друзьями. Они соперничали за пост, который сейчас занимал Т.К. Робертсон – он так и остался и.о.: прежний президент не мог найти предлог, чтобы от него избавиться, а директором назначать не хотел. Новый президент занял такую же позицию, но Т.К. Робертсон пользовался популярностью среди обывателей, потому что регулярно выступал по телевидению в вечерних новостях с резкими заявлениями по поводу наркосиндикатов.
– Хорошо, – после продолжительного молчания сказал Пол Мастерсон. – Я подумаю. А пока давайте обсудим, что нам понадобится.
Торн и Джо с удивлением наблюдали за Полом. Он справился с собой и начал обретать прежнее хладнокровие. За те несколько минут, что они провели в хижине, Торн совершенно забыл, каким жестким и решительным может быть лицо Пола. Наконец-то он разглядел под бородой и космами... да, прежнего Пола Мастерсона. За этим человеком Торн и его товарищи вошли бы в ворота преисподней. Теперь Торн и Джо начали верить, что и впрямь сумеют взять Мартина Флетчера. Они сделают это. И по лицу Пола было видно, что он думает так же.
Выкурив три сигареты и выпив несколько чашек кофе, Мастерсон набросал план охоты на Мартина Флетчера. Потом встал, потянулся, открыл холодильник и залез в него по самые плечи.
– Как вы относитесь к бифштексам из лосятины и бурбону, ребята?
– Сейчас я бы не побрезговал и кониной, – признался Джо.
– Что ж, для тебя найдется и конина.
Мастерсон очутился в Майами. Он ничего не видел, потому что все вокруг скрывала сплошная пелена густого тумана, но Пол все равно знал, где находится. Его лицо зажило, второй глаз каким-то образом стал видеть. В тумане, в нескольких футах впереди стояли двое. Когда Пол приблизился, оба повернули головы. Люди двигались как-то странно, словно роботы, но Пол узнал их. Он обернулся на внезапный гудок грузового судна, а когда снова взглянул на них, люди исчезли. Он остался один.
– Джо Барнетт!
Он начал искать их, а земля под ногами стала мягкой как губка. Вдруг кто-то схватил его за лодыжку. Он посмотрел вниз и увидел костлявые руки скелета. Пол закричал и проснулся в знакомой темноте спальни. Мастерсон прислушался и понял, что никого не разбудил. Значит, он кричал только во сне. Слава Богу!
Мастерсону нечасто снились кошмары, всего несколько раз. Обычно он принимал на ночь таблетки и спал спокойно. Но сочетание ирландского виски, страха перед отъездом и мыслей об опасности, угрожающей близким, выбило его из колеи. Он чувствовал себя загнанным зверем. Мозг цепенел от страха, от тяжести в груди нечем было дышать, лоб покрылся потом. Кто-то, дергая за перекрученные, перетертые нити, исковеркал жизнь Мастерсона, и он казался себе ничтожной, беспомощной марионеткой. Больше всего на свете ему хотелось забиться в самый дальний угол, и чтобы его оставили в покое. Но Пол знал, что не имеет права поддаваться страху. Придется заставить себя посмотреть в зеркало. Он должен убедить себя, что отъезд – не смерть, что в глазах других он по-прежнему лидер, а не жалкий калека. Другие не знали, до какой степени ему страшно, как его душа кричит от боли. Ему казалось, что страх стал чем-то осязаемым, тем, что можно потрогать, попробовать на вкус. Он станет таким уязвимым, когда уедет отсюда! Как же ему страшно! Пол заставил себя расслабиться и несколько раз глубоко вздохнул.
Дедовы часы пробили три. Из темноты доносился чей-то храп – то ли Джо, то ли Торна. Присутствие в хижине посторонних вызывало у Мастерсона странное чувство, но Пол не назвал бы его неприятным. Аарон навещал племянника редко, как правило, в те дни, когда приходил на рыбалку, и никогда не оставался ночевать. Торн и Джо остались, потому что Джо чересчур много выпил и не сумел бы доплестись обратно до магазинчика Аарона.
Пол выбрался из-под одеяла, тихонько прошел в ванную и, встав перед зеркалом, принялся разглядывать свои лохмы и бороду. На него смотрел отшельник, одичавший в горах. Растительность не скрывала уродливые шрамы, зато определенно сокращала число праздных любопытных, пытавшихся втянуть Мастерсона в разговор, когда ему случалось наведываться в поселок.
Пол взял ножницы, но в последнюю секунду заколебался. Борода казалась ему старым другом, с которым жаль расставаться. Теплым другом.
Но он должен выйти из затворничества и помочь друзьям. Пол надеялся, что все его прежние отговорки были только словами. Даже если бы ничто не угрожало его собственной семье, он помог бы найти их мучителя. По крайней мере ему очень хотелось так думать. Найти Флетчера – задача почти невыполнимая, а взять его живым – и вовсе немыслимая. Бешеная собака не так опасна и непредсказуема, как Мартин Флетчер. Однажды его взяли живым... и ничего хорошего из этого не вышло.
Но угроза, нависшая над семьей, требовала от Пола действий. Как он сможет жить с мыслью, что отвернулся от близких в трудную минуту? Может быть, опасность и не угрожает, а может быть, и угрожает. Он не имеет права рисковать. Он мог бы защитить их здесь, но они не поедут в Кларкс-Риволд. А так он сделает все необходимое, не показываясь им на глаза, и вернется в горы. Они даже не узнают, что он куда-то уезжал. Он будет настаивать, чтобы им ничего не сообщали о его временном возвращении к цивилизации. Он любит их, но ему не вынести еще одну встречу с ними. Сама мысль об этом отзывалась сердечной болью.