Последняя тайна Консорциума. Том 2
Шрифт:
И всё. Получателем был указан некий военный объект под ничего не значащим позывным. Он не ответил. И база с тех пор ничего не передавала вообще. Хотя вон выше «приняли груз» и «прибыли два специалиста», возможно те самые. По такой логике о возвращении со стрельб тоже должны были доложить…
«Вот тогда всё и случилось» — подумал Виктор. — «Плюс несколько дней от этого момента».
Переключился на входящие, и кое-как, путаясь в стёртых кнопках, запустил поиск с нужной даты. Появились какие-то «циркуляры» — если память не подводила,
«Общая тревога!» — прочел Виктор. — «Сценарий 4А, 4Б, реальный. Это не учения!» И строчкой ниже еще «4В». Между сообщениями три часа. Что бы это ни было — оно наступило, и потом резко усугубилось.
Итак, что такое «сценарий номер четыре»?
Виктор слабо представлял себе службу на командных пунктах вроде этого. В армии даже до сержанта не дослужился, а здесь явно дежурили одни офицеры. Но дежурным на пункте пропуска стоять приходилось регулярно. И там везде висели плакаты. Военные вообще не любят пустые стены. Это как солдат без дела, только из области архитектуры. А значит, туда можно и нужно что-нибудь повесить. Например, плакат с мерами безопасности — это самое главное. Или что-нибудь патриотическое. Или список залётчиков — в назидание.
А на местах всяческих дежурств плакаты куда полезнее. Военный думать не должен, все, что ему положено знать, должно быть перед глазами. На пункте пропуска тоже все было — распорядок, обязанности, всякие сигналы… Виктор всегда знал, куда подсмотреть, если вдруг что забылось.
И располагалась эта кладезь ценной информации… на столе.
Виктор размашистым движением смахнул пыль и иней со стола. Точно — есть плакат! И даже нормально сохранился и читается, потому что закрыли стеклом, а не попсовым прозрачным пластиком. Основательные ребята этот Консорциум. Были.
Вот распорядок дня, с непременными добровольно-принудительными «физкультурными паузами». Кому куда докладывать и в случае чего, кто за что отвечает и как с ними связаться, уровни боевой готовности… а вот и «сигналы тревоги».
«Сценарий номер четыре» — прочел Виктор. — «Прямая военная агрессия со стороны равного по силе противника…» И ниже — варианты с буквами. Точки над «и» встали как надо, комментарии были излишни.
«Чтоб вас…» — скрипнул зубами Виктор. — «Я догадывался, что эта история пованивает, но не до такой же степени. Добро пожаловать в реальный мир, где нет такого дна, которое мы бы не пробили.»
Хотя, конечно, это многое объясняло. Например, реакцию Вольфрама на вопросы о «гражданской войне». Теперь-то можно разговаривать более предметно. Или не стоит?
Виктор снова взглянул на экран. Хотел уже выключить компьютер, но взгляд зацепился за другое сообщение, с пометкой «видео». Комп еле шевелится, экран мутный, но почему бы не попробовать?
Изображение действительно оставляло желать лучшего. Но удавалось рассмотреть человека в гермошлеме, который, похоже, что-то говорил. Где тут ручка громкости?
— … вы все всё видите, так что обойдёмся без долгих
Голос был уверенным и четким. Офицерским. Возможно, капитан корабля? Лицо плохо видно — приглушенное боевое освещение, стекло гермошлема, а потом еще мутный экран — но Виктору померещилась спокойная решимость человека, который сделал трудный выбор, и теперь будь что будет.
— Можно… ускориться. Экипаж меня поддержал. Они настоящие герои, я горжусь ими. Но перед нами целый флот, так что… — Капитан на секунду задумался. — Так что это билет в один конец в любом случае. Мы снимем ограничители и пойдём на пределе прочности конструкции. Это примерно 20G. Но с нами два спеца «Отдела рекламаций», так что будет кому вести корабль.
«20G — это смерть» — подумал Виктор. — «С гарантией».
— Мы будто древние воины Старой Земли, — усмехнулся капитан. — Летим в Вальгаллу. И нас там примут. Прощайте.
Экран погас. Виктор попытался вытащить ключ из замка — но как назло, заело. И ни туда, и ни сюда. А из коридора уже слышно шаги. Подергался еще, потом крутанул ручку яркости на мониторе в положение «как было» и сделал вид, что возится с замком.
Вольфрам встал в проёме, и покачал головой, глядя на выбитую дверь.
— Аккуратность, — сказал он. — Совершено точно не твоя сильная сторона.
— Моя сильная сторона — любопытство, — ответил Виктор, всё еще делая вид, что сражается с замком.
Ключ наконец поддался. Виктор достал его и намотал цепочку на руку.
— Ключ был в замке? — спросил Вольфрам.
Он как-то неожиданно оказался совсем рядом, хотя от двери до пульта шагов десять. Спросил по воздуху, без радио. Юми его не слышала. Виктор тоже отключил передачу и ответил:
— Нашел на теле офицера. Дежурного по этой богадельне.
— Я видел гильзы…
— Он, похоже, сам. Закрылся в туалете и… — Виктор изобразил рукой пистолет.
— Жаль, — вздохнул Вольфрам. — Я знал его, хороший был человек.
Он задумчиво посмотрел на экран.
— Вроде что-то показывает, но мутно, — заметил Виктор.
— Регулировать пробовал?
— Я думал с «Кицунэ» монитор принести. Наверняка разъём стандартный.
— У нас есть дела поважнее, — ответил Вольфрам.
— Например?
— Отупляющий и неблагодарный, тяжелейший физический труд. Как раз для тебя.
Виктору померещились еле заметные нотки злости в его голосе. Но для разборок время совершенно неподходящее.
— Насчет отупления и неблагодарности — это ты еще в полиции не служил, — подчеркнуто спокойно ответил он. — Ладно, пошли.
— Отлично. Но сперва, — Вольфрам протянул руку. — Отдай мне ключ.
Пришлось отдать. Длинные пальцы мгновенно сжались в кулак. Казалось, Вольфрам хотел прижать ключ к груди, но сдержался из-за присутствия Виктора.
— Я видел в коридоре тележку с инструментом, — сказал он. — Твой трофей?