Последняя тайна Консорциума. Том 2

Винников Михаил

За сеткой была стена из толстого пластика, настолько черная, что даже пятно от фонаря на ней казалось тусклым. И гермодверь из того же материала, с сеткой сверху. Конструкция основательная, и, похоже, без металлических деталей. Но в остальном это был всё тот же воздушный шлюз с ручным приводом. Причем, судя по виду, исключительно с ручным — из электричества только лампа над дверью.

Виктор открыл клапан выравнивания давления. Ни малейшего движения не последовало — в шлюзе вакуум, можно открывать дверь. Зашел, закрыл, дернул внутренний клапан — ничего.

В кубе тоже нет воздуха. Хоть обе двери настежь открывай. Юми на «Кицунэ» так делала при необходимости, значит как-то можно. Хотя там система поновее, конечно.

Виктор открутил штурвал и толкнул внутреннюю дверь. Сейчас узнаем, что внутри этого куба…

* * *

Внутри куба был… шар. Из толстого прозрачного пластика. Даже пол под ногами был прозрачный, покрашенный в мелкую клетку чтобы ходить можно было. Сверху лился свет — почти все плафоны уцелели.

Виктор оказался на галерее, опоясывающей внутренний куб примерно на середине высоты. Рядом стояли два пластмассовых ящика с множеством отверстий, будто под крепеж и провода. Толкнул один — точно, прикручены к полу. Видимо, основания под пульты. Но все приборы аккуратно сняты — нет ни царапинки, ни забытого болтика.

И внутри шара такая же картина. Виктор нашел дверь, но не стал заходить внутрь — там прозрачный пол не был покрашен, наступать страшно. Но видны отверстия под крепеж, и их много. Очень много. Там некогда стояло что-то габаритное и разрасталось во все стороны, а также вверх и вниз на несколько этажей. И его разобрали и вывезли — аккуратно, методично, каждый болтик в свою баночку. Кто-то очень хотел заморочиться.

«То, чего не хватает, то чего быть не должно и то, что лежит на полу…» — подумал Виктор. — «Что бы не искал Вольфрам, его опередили. Спокойно, со знанием дела и приличным запасом времени. Никакой паники».

Картина вырисовывалась немного странная. Сначала произошло… то, что произошло. Крысы побежали с тонущего корабля, унося с собой всё, что можно продать за кучу денег и новую биографию. Но никто не покусился на куб. Похватали что-то, что рядом стояло, но на мост не пошли. И вряд ли кадровые военные, у которых полный склад автоматов, испугались пары роботов. Куб просто не тронули, потому что не был нужен. Если в нём и было что-то ценное, то лишь для некоего узкого круга посвященных. Куда явно входил и Вольфрам. Скорее всего, речь об «Отделе рекламаций» или его части.

А потом, когда крысы разбежались, а страсти улеглись, а база опустела, прилетел кто-то из этих «посвященных». Разобрался с роботами. Или просто их выключил, потому что имел доступ? Демонтировал и вывез установку из куба, чем бы она ни была. И, вишенкой на торте, включил роботов обратно. Хотя охранять им было уже нечего. Зачем?

Виктор пошел назад по мосту. В кубе смотреть явно нечего. Еще раз прошелся по следам перестрелки с роботами — ничего нового. Собрал автоматы, прошел шлюз и включил радио.

— Вольфрам, на связь!

Ответа не последовало, хотя за этой стенкой

сигнал уже должен быть.

— Эй, есть кто? — продолжал Виктор.

— Бегом на корабль! — ответили наушники. — И молча!

Путь через все склады на грузовую палубу был неблизкий, и Виктор успел запыхаться. Физподготовкой следовало заняться. И регенерационный патрон в скафандре уже пора менять — на большой нагрузке не справляется, совершенно нечем дышать.

В трюме «Кицунэ» никого не было, в жилом отсеке тоже. Скинул лишние автоматы на обеденный стол и поехал в рубку. Так и появился, с автоматом в руках — ремня нет, за спину не повесишь. Юми когда увидела, очень громко фыркнула.

— Ну вот, я пришел, — сказал Виктор.

— Автомат зачем? — спросил Вольфрам, не оборачиваясь.

Он сидел за левым пультом и что-то изучал на экране.

— Большая палка, чтобы чувствовать себя альфа-самцом, — проворчала Юми. — Убери её куда-нибудь, всё равно не поможет. Садись и слушай. У нас проблемы.

Виктор прислонил автомат к креслу, сел и снял шлем. Юми пробежала пальцами по пульту, и на главном экране появилась непонятная схема. Было похоже на трёхмерный компас.

— Это экран системы предупреждения об облучении, — начала девушка.

— Когда от радара уходили, по-другому выглядело, — вспомнил Виктор.

— Это она сама отдельно, без наложения на навигацию.

— Допустим, понял.

— Отлично. А теперь смотри, как она выглядела семь минут назад.

В углу загорелся транспарант «воспроизводится запись». Несколько секунд ничего не происходило, но потом одна из сторон компаса заморгала отметками. Это длилось секунд десять, потом снова тишина.

— Так, если верх — это верх, — рассуждал вслух Виктор. — А та сторона, где шлюз — это туда, тогда сигнал шел со стороны ущелья.

— Удивительное наблюдение, — фыркнула Юми.

— Сам себе удивляюсь, — отмахнулся Виктор.

Заниматься словесными пикировками с художницей было лень, да и не время. Он повернулся к Вольфраму:

— Что скажешь?

— Приборы «Кицунэ» довольно базовые. К тому же мы наблюдаем не сам сигнал, а его множественные отражения от дна и стен ущелья. Тем не менее, этот диапазон обычно используется для корабельных радаров сферического обзора.

Час от часу не легче. Виктор нашарил к боковом кармане кресла авторучку, попытался закрутить её между пальцами, но чуть не выронил и просто сжал в кулаке.

— Есть шанс, что нас заметили? — спросил он.

Юми тоже заёрзала в кресле и повернулась к Вольфраму.

— Сомнительно, — ответил четырёхрукий. — Но корабль пролетел над ущельем на небольшой высоте, несколько десятков километров. И что-то искал своим радаром.

— Нашу посадку он видеть, как я понимаю, не мог. Иначе появился бы раньше.

— Вероятно.

— Насколько я понимаю военную службу, — задумался Виктор. — Патрули здесь никого не боятся и при этом офигевают от безделья. А мы случайно кинули им косточку. Они сообразили, что вероятный нарушитель вероятно летел а этому планетоиду…