Последняя тайна
Шрифт:
— О чем задумалась, любовь моя? — Ричард Гапсбург подошел сзади и остановился рядом с женой.
Мысли о реальности и цели их приезда вывели Марию из задумчивости. И еще она вспомнила, что их задача — не допустить, чтобы кто-то узнал тайну таблички.
— Я пыталась представить, каково было жить здесь в те давние времена. — Она тронула мужа за руку: — Пора, — и повела его мимо валунов, оставшихся после оползня, к входу в древние сооружения.
Солнечный день уступал место сумеркам, и не было ни души в этом пустынном месте. За время долгой поездки на «лендровере» по каньонам
Они прошли мимо первого строения, которое, как предположил Ричард, было возведено или индейцами чако, или кем-то из наследников культуры пуэбло — моголлонами или хонокама. Эта территория была обитаемой несколько тысяч лет с перерывами, а потом буквально за одну ночь все жители просто исчезли. Это исчезновение по-прежнему оставалось загадкой для археологов и антропологов, изучавших район «Четырех углов». Загадкой для всех. Но только не для Ричарда. И не для Эли. И не для Марии.
Стены, дверные проходы и окна были укрыты от внешнего мира и хорошо сохранились. У основания стены Мария заметила странное ржавое углубление, напоминающее по форме водопроводную трубу. Этот желобок был словно высечен в камне.
— Что это?
— Отпечаток доисторической креветки, — ответил Ричард.
— Креветки? В Нью-Мексико?
— Они появились примерно семьдесят миллионов лет назад, а здесь в то время был берег неглубокого внутреннего моря. Потом море стало отступать, а железо, меркурий и другие тяжелые металлы, находившиеся в морской воде в виде взвесей, затвердели в нишах вместе с креветками, так что возникли такие вот металлические формы. Тут в песчанике можно найти акульи зубы или раковины моллюсков — в этом нет ничего удивительного.
Мария изумленно покачала головой, пытаясь представить эту сухую бесплодную землю морским дном. Проход — то, что, по-видимому, осталось от древней узкой дороги, — вел мимо жилых помещений, огражденных толстыми стенами с безупречной кладкой. Только мебели не хватает, думала Мария, освещая лампой каждый дверной проем. Она едва ли не слышала шарканье сандалий по пыльным коридорам.
— Вот здесь, скорее всего, жила элита, — сказал Ричард, освещая лампой большую комнату. — В одних помещениях люди жили, в других — работали. Они были очень умны и прекрасно организованны.
— А что мы ищем? — спросила Мария.
— Особое место, — отозвался Ричард. — Место, которое они почитали как святыню.
— А как ты его узнаешь?
— Узнаю.
Коттен Стоун сидела в отдельной кабинке в кафе, напротив Томаса Уайетта и монсеньора Дучампа. Она пила зеленый чай и поглядывала в окно. В закатном сумраке виднелся ее «додж», припаркованный сразу за внедорожником Уайетта.
— Венатори? — переспросила она, переводя взгляд на Уайетта. — Интересное название. И как же оно переводится?
— Охотник.
— Когда я работала в Си-эн-эн, то
— Этого требует наше дело, — сказал Дучамп.
— И что это за дело? — спросила Коттен.
— Разведка и аналитика, — ответил Уайетт.
— Значит, это что-то вроде священного ЦРУ?
Уайетт улыбнулся.
— Да, пожалуй.
— Но я все-таки не понимаю, для чего мне ваша помощь. Я ведь прилетела, чтобы подготовить материал для «Галакси газетт».
— А еще вы хотите разузнать про хрустальную табличку, — произнес Уайетт.
Коттен поставила чашку на стол.
— Вам сказал об этом Джон?
— Он сказал, что вы уже видели одну из них. Ту, что нашли в Перу.
Коттен выпрямилась.
— Вы говорите так, словно их было много.
— Мы полагаем, что всего их было двенадцать.
Вероятно, эти двое и могут быть ей полезны, подумала она.
Вдруг помогут доказать, что перуанская табличка действительно существовала, и ее репутация частично восстановится, а жизнь вернется в нормальное русло. И главное: помогут выяснить, что надпись на табличке означает для нее.
— Почему именно двенадцать? — спросила она.
— Мы не знаем точно, — произнес Дучамп. — Это число играет важную роль в истории. Двенадцать месяцев в году. Двенадцать колен израилевых. Двенадцать апостолов. Двенадцать знаков зодиака. А в «Откровении», в первом стихе двенадцатой главы, говорится о женщине, которая явится во время Апокалипсиса, — она будет облечена в солнце, под ногами ее будет луна, а на голове — венец из двенадцати звезд.
— И еще двенадцать дней идут святки, — добавила Коттен с нервным смешком.
Дучамп провел рукой по груди:
— Если уж на то пошло, в человеческом теле двенадцать пар ребер и двенадцать основных сочленений.
— И ангельских чинов тоже двенадцать, — добавил Уайетт.
Коттен почувствовала, как на нее накатывает тревога.
— В старых документах мы нашли упоминание о двенадцати табличках, — проговорил Дучамп. — Как мы полагаем, Господь передал табличку Ною и одиннадцати другим духовным лидерам разных мировых цивилизаций, чтобы помочь им спасти праведников во время первого очищения, то есть Всемирного потопа. Кроме того, мы считаем, что на каждой табличке содержится текст, в котором говорится о грядущем очищении и о том, как к нему подготовиться. И еще мы думаем, что одна из табличек находится в открывшихся недавно руинах.
— Но если это очищение предсказано на табличке, которую еще в незапамятные времена дали Ною, то к чему такая спешка? — спросила Коттен. — Почему вы думаете, что событие, которое там предсказано, не произойдет через сотни лет или даже тысячи?
— Потому что есть вы, Коттен, — сказал Уайетт.
— Да, из-за вас, — кивнул Дучамп.
Ричард Гапсбург остановился, и свет его лампы залил узкий проход. В нескольких ярдах от него виднелось сооружение, не похожее на остальные. Оно было круглым. Кива.