Последняя тайна
Шрифт:
Она подняла ломкий листок бумаги. Сверху размашистым почерком было написано: «Окончательный список содержимого». Под заголовком был перечень, начинавшийся со слов «Четыре экземпляра Библии». Под отдельными номерами ниже стояло: «английская», «французская», «латинская» и «итальянская». Далее: экземпляр «Альманаха» Джозефа Уайтекера за 1878 год [31] ; портрет королевы Виктории и карикатура из журнала «Панч» [32] , на котором королева обменивается шуточными подарками
31
«Альманах Уайтекера» — выходящее с 1868 года ежегодное издание, содержащее годовой обзор событий в политике, экономике, науке, культуре и т. д.
32
«Панч» — британский сатирический журнал.
— Господи, что это еще за список? — спросил Джон. — Ты хоть что-нибудь понимаешь?
— Нет, но тут внизу есть приписка.
Джон кивнул, и она прочитала вслух:
— «Эта тайна защищена словом Божьим».
Самоубийство
— Тед, скорее иди сюда!
Тед Кассельман поднял глаза от стола и посмотрел на стоящую в дверях женщину. Лицо у нее было таким, что ошибиться невозможно.
— Что такое? — спросил он.
— Там, в мужском туалете… Только что застрелился один из наших техников.
— Ты серьезно? — Он вскочил и побежал следом за ней по коридорам отдела видеомонтажа Си-эн-эн.
Одетый в форму охранник преградил им дорогу, но, увидев начальника новостного отдела, сказал:
— Проходите, мистер Кассельман.
Тед зашел в уборную с множеством кабинок. В дальнем углу распростерлось тело молодого человека, а кафельная стена за ним была забрызгана кровью. В неподвижной руке лежал пистолет.
Тед подбежал к телу и попытался нащупать пульс на шее. В голове была большая рана, и Тед не удивился, когда не обнаружил никаких признаков жизни.
— Вы позвонили в полицию? — спросил он охранника.
— Да, сэр. Они уже едут.
Тед отошел от тела и прислонился к стенке у ряда умывальников.
— Что же это творится? — прошептал он.
Сегодня утром сосед скончался от того, что принял слишком большую дозу прописанных ему препаратов. По дороге к станции он стал свидетелем двух жутких аварий: одна машина врезалась в столб электропередач, вторая — в дерево. В обоих случаях — несколько погибших. На станции женщина бросилась под поезд и тут же была раздавлена. Когда он ехал на поезде в Манхэттен, то видел в окно две разбитые машины, в которых тоже явно были самоубийцы. А теперь еще и это — застрелился сотрудник телеканала.
Тед вышел в коридор. Там стояло человек десять сотрудников. Некоторые плакали. Все были глубоко потрясены. Нужно немедленно принимать меры, чтобы предотвратить кризис.
— Я прошу всех вернуться на рабочие места. Здесь произошла трагедия, но никто из нас не в силах что-либо исправить. Нам всем надо
— Поступает информация о том, что весь город захлестнула волна самоубийств, — сказал один из молодых сотрудников.
— Да, — ответил Кассельман, — я видел эти сводки. Пока не знаю, насколько эта информация достоверна, но она объясняет то, что я видел по дороге на работу. Почему бы вам не заняться этим и не подготовить материал для двенадцатичасового выпуска? И постараемся вместе пережить все это.
Тед вернулся к себе. За спиной раздавался озабоченный шепот и всхлипывания. Что же это все значит? Неужели мир свихнулся? Он растер себе грудь — там, где усиливалось стеснение.
Открыл ящик стола и вытащил упаковку аспирина. Кинув одну таблетку в рот, запил ее холодным кофе, который с утра оставался на дне бумажного стаканчика. Он принимал по одной таблетке аспирина в день вместе с препаратом, понижающим уровень холестерина. Но врач рекомендовал ему пить еще одну таблетку всякий раз, когда он почувствует стеснение в груди.
В коридоре послушался шум, и Тед увидел, как сотрудники охраны ведут к туалету полицейских и санитаров скорой помощи. Он решил было встать и пойти за ними, но знал, что погибшему технику это уже не поможет. А с учетом того, что творилось в груди, он решил, что лучше уберечь себя от лишнего стресса.
В кабинет вошла девушка-стажер из Нью-Йоркского университета.
— Мистер Кассельман, один из продюсеров сказал, что вы захотите на это взглянуть.
Она положила на стол газету и вышла, закрыв за собой дверь.
Тед посмотрел на номер «Национального курьера». С фотографии на него смотрела Коттен Стоун, обнимающая Джона Тайлера. Подпись гласила: «Коттен Стоун, закаленная в боях журналистка, приобщается к религии через архиепископа Джона Тайлера». Ниже на той же странице — снимок, где Коттен сидит на обочине, уронив голову на руки, а Джон ее утешает. Подпись: «По дороге к себе в отель Стоун и Тайлер стали участниками дорожной катастрофы».
Тед пробежал глазами статью.
— Вот ведь мерзость. Коттен распсихуется.
Он положил газету на стол и взял в руки телефон, чтобы позвонить Коттен, одновременно наблюдая, как полицейские проходят мимо кабинета. Подождав пару секунд, он услышал в трубке ее голос.
— Привет, детка, — начал он. — Не хочется приносить тебе плохие вести, но…
Машина
— Прости, что проспала всю дорогу, — сказала Коттен, выходя вместе с Джоном из метро на станции «Уоррен» — конечном пункте их обратного пути из Ханборо. — Глаза слипались.
— Для этого и существуют плечи, — сказал Джон.
— До сих пор не верится, что Дороти позволила взять этот журнал и прочее. Сейчас рассмотрим все как следует. Хочется найти хоть какую-то зацепку, что означает этот странный список.
Джон попытался поймать такси, но безрезультатно, так что они шли пешком к площади Кадоган.
У Коттен зазвонил мобильник. Она достала его из сумочки и посмотрела номер входящего вызова.
— Это Тед.
Она открыла крышку, а Джон направился к проезжей части, чтобы притормозить другую машину.