Последняя воля Нобеля
Шрифт:
Это говорил сравнительно молодой полный мужчина, работавший в том же банке, что и первая жена Томаса.
— Это не так, — поправила его Анника. — Это миф, распространяемый людьми, которых не пригласили на банкет, хотя они на это сильно рассчитывали.
Разговор стих, и мужчины удивленно воззрились на Аннику.
— Понятно, — сказал толстяк, приглядываясь к черным джинсам и слишком большому для Анники жакету. — Ну, вам, видимо, лучше знать?
— Еда горячая. Невкусная, но горячая, — сказала Анника и подтолкнула детей к двери кухни.
На
— Анника, — обратилась к ней Дорис, мать Томаса. — Не поможешь с подносами? Я бы сама все сделала, но ты же знаешь, что у меня с ногами…
Рядом с Дорис стояла Элеонора, бывшая жена Томаса. Элеонора и свекровь продолжали дружить после развода, и это только усугубляло чувство неполноценности, терзавшее Аннику всякий раз, когда она сталкивалась со свекровью.
— Надо сначала покормить детей, — сказала Анника, притворяясь, что не замечает Элеонору. — Потом я с удовольствием обслужу гостей. Можно, я сделаю несколько бутербродов?
Бледные губы Дорис побледнели еще больше.
— Но, моя дорогая, — скучным голосом протянула она, — здесь же полно еды.
Анника посмотрела на подносы: крошечные канапе с селедкой, креветками и мидиями.
Она наклонилась к Калле.
— Ты видел папу? — спросила она тихо, и мальчик покачал головой.
Анника взяла детей за руки и вышла из кухни, снова окунувшись в людское море.
Она нашла Томаса в винном погребе, где он разговаривал с Мартином, нынешним мужем Элеоноры. К этому времени Анника просто пропиталась потом.
Мартин, кажется, немного удивился, но Томас был весел и немного пьян.
— Проблема не в том, что полиция шерстит криминальные группировки, — горячо говорил Томас, расплескивая крепкий грог, стараясь жестикуляцией подтвердить свои слова. — Проблема в том, что действия полиции не регламентированы законом, ее невозможно контролировать. Поэтому нам надо разработать законодательство о том, как полиция должна обращаться с массой дополнительной информации, которую она получает в эти дни…
— Томас, — сказала Анника, стараясь привлечь внимание мужа, — детям надо что-то поесть. Я пойду куплю для них какую-нибудь еду.
— Делать вид, что нам не нужны новые законы — это все равно что прятать голову в песок…
— Томас! — повторила Анника, повысив голос. — Томас, я сейчас отвезу детей домой. Тебя кто-нибудь подвезет до дома?
Томас обернулся к жене, явно раздраженный тем, что она перебила его излияния.
— Почему? Почему ты хочешь уехать?
— Детям надо поесть. Они не будут есть селедку и мидии.
Мартин следил за перепалкой супругов, скрестив руки на груди и отклонившись немного назад, — крупный предприниматель взирает на копошащихся у его ног червей из среднего класса.
— Ну так дай им бутерброд или еще что-нибудь.
Томас был явно смущен появлением жены в погребе.
Анника утихомирила гнев, пожалев
— Ну, как знаешь, — сказала она.
Повернувшись, она вышла из винного погреба. Дети покорно потащились следом.
По дороге в Стокгольм Анника остановилась в «Макдоналдсе», купила детям «Хэппи-Мил», но ей самой кусок не лез в горло. После того как дети поели и разобрали игрушки, она отправила их в игровую.
Себе Анника купила кофе и села рядом с игровой комнатой, развернув газету.
Редакция этой газеты сумела набрать материал на специальный выпуск, где была помещена фотография ареста семьи в Бандхагене. Статью написал Боссе. Она провела пальцем по его фамилии, потом смущенно огляделась — никто не заметил, что она сделала?
В «Квельспрессен» не было ничего нового, во всяком случае, в раннем выпуске. Анника не питала иллюзий. Газета не блеснет оригинальными суждениями и не выскажет никаких мнений, отличных от преобладавших. Для этого у редакции просто не было времени.
Но если честно, то следовало признать, что во всех газетах, по сути, писали одно и то же с небольшими вариациями. Во всех статьях авторы придерживались мнения о террористической базе в Германии и считали организатором теракта «Аль-Каиду». Все считали, что целью террористов был Аарон Визель, а Каролина фон Беринг оказалась лишь случайной жертвой. Рядом с заголовком статьи о жизни Каролины была помещена фотография Боссе.
«Он пишет о том же, что и я», — подумала Анника и устыдилась собственной сентиментальности.
Газета, в которой работал Боссе, заявляла, что проведенное в Германии следствие привело к ощутимым результатам уже в ранние утренние часы, а «Квельспрессен» процитировала три источника, которые утверждали, что накануне вечером в Берлине были арестованы три человека.
Раненый охранник рассказал о стрельбе на берегу озера корреспондентам обеих газет и на фотографиях выглядел тоже совершенно одинаково. Говорили, что Визеля тайно вывезли из страны, но было неизвестно куда.
В нижнем углу первой страницы уместился короткий рассказ Анники о Каролине фон Беринг.
Другие газеты упражнялись в анализе, но это мало что добавило к общей картине.
Но «Квельспрессен» сделала одну вещь, до которой не додумались остальные газеты.
В разделе «Комментарии» профессор Ларс-Генри Свенссон из Каролинского института написал, что решение Нобелевского комитета было неэтичным и коррумпированным, но это заявление было сумбурным и плохо аргументированным.
Деятельность Каролинского института в настоящее время направляется рядом стремящихся исключительно к прибыли компаний,