Последняя воля Нобеля
Шрифт:
— Мама, он бросил в меня мяч! — крикнула Эллен.
— А ты брось в него, — ответила Анника, продолжая читать.
То, что Визель и Уотсон были награждены Нобелевской премией, — уже скандальный факт. Каролина фон Беринг была неутомимой поборницей неоднозначного исследования стволовых клеток. Ее усилия решили исход дела. Визель и Уотсон получили премию. Можно только гадать о мотивациях Каролины фон Беринг. Мы не можем сбросить со счетов дебаты относительно целесообразности лечебного клонирования. Обсуждение этических вопросов
Кто, черт возьми, пропустил эту статью? Это уже на грани клеветы на убитую.
По всей вероятности, профессор вначале пытался пристроить свою статью в более солидную утреннюю газету, потом в несколько вечерних газет, но все они ее отвергли, и по вполне веским причинам.
— Мама! — закричал Калле. — Она меня ударила!
Анника сложила газеты и бросила их в сумку.
— Ладно, — сказала она, вставая. — Знаете, куда мы сейчас поедем? Мы поедем смотреть дом!
Начало смеркаться, когда Анника подъезжала на машине по Винтервиксвеген к Юрсхольму. У обочин узкой дороги были видны засыпанные песком выбоины.
Припарковавшись у бордюра, Анника перевела рычаг в нейтральное положение и поставила машину на ручной тормоз.
— Ну и что вы об этом думаете, детки? — спросила она, обернувшись к сидевшим сзади Калле и Эллен. — Здорово будет здесь жить?
Дети оторвались от своих компьютерных игр и рассеянно посмотрели на белый дом, словно выплывавший из окружавшей его темноты.
— Там есть качели? — спросила Эллен.
— У тебя там будут собственные качели, — сказала Анника. — Хотите выйти и посмотреть?
— А можно туда войти? — спросил Калле.
Анника посмотрела на дом сквозь ветровое стекло.
— Не сегодня, — ответила она, глядя на стильное здание.
Вид на море, подумала она. Большой яблоневый сад, дубовый паркет, кухня с открытой планировкой и большая столовая. Синяя плитка в обеих ванных комнатах, четыре спальни.
Она вспомнила рекламные снимки интерьера в Интернете, светлую и просторную спальню, большие комнаты.
— А почему мы не можем войти? — спросил Калле. — Люди, которые здесь жили, еще не переехали?
— Мы еще не купили этот дом, Калле, — ответила Анника. — Поэтому у нас пока нет собственных ключей. Мы можем войти только вместе с риелтором, а его сегодня здесь нет.
— Где папа? — спросила Эллен, вдруг заметившая, что в машине нет Томаса.
— Папа приедет позже, он еще побудет у дедушки с бабушкой.
Анника заглушила двигатель. Наступила тишина, и в салоне стало темно.
— Мама, включи свет! — закричала Эллен, панически боявшаяся темноты, и Анника торопливо включила свет в салоне.
— Я выйду посмотрю, — сказала она. — Хотите пойти со мной?
Но дети уже снова углубились в свои игры.
Анника открыла дверцу и осторожно вылезла наружу, ступив на обледеневший бетон. С моря дул холодный, пронизывающий ветер. Воды не было видно, но Анника каждой
Анника захлопнула дверцу машины и подошла к забору.
Прошло всего три недели с тех нор, как она раскрыла старую маоистскую организацию в Лулео. При этом она обнаружила мешок с евро на сумму сто двадцать восемь миллионов шведских крон. В апреле она получит одну десятую часть этой суммы, иными словами, двенадцать миллионов восемьсот тысяч крон.
Этот дом в Юрсхольме она обнаружила до того, как на нее свалились эти бешеные деньги, — практически новостройка, в тихом месте и всего за шесть миллионов девятьсот тысяч.
Она купит этот дом за шесть с половиной миллионов, так как никто не предложил больше.
Контракт будет подписан первого мая, когда будут выплачены деньги. Они продадут квартиру на Хантверкаргатан весной. Анника уже договорилась с риелтором и оценила квартиру. Они выручат за нее три с половиной миллиона.
— Может быть, ты купишь лодку? — спросила как-то Анника, прильнув к Томасу.
Он поцеловал ее волосы и ущипнул за сосок.
— Может быть, пойдем приляжем? — прошептал он, но Анника оттолкнула его.
Нет, она не могла, не хотела близости и всякий раз отказывалась, когда он предлагал ей заняться сексом. Она сразу явственно представляла себе, как он целуется с Софией Гренборг на улице, возле торгового центра, где Анника их случайно увидела. В такие моменты она сразу представляла себе их потные, возбужденные тела, искаженные оргазмом лица.
— Мама, — крикнула Эллен, приоткрыв дверь машины, — я хочу пи-пи!
Анника вернулась к машине.
— Пойдем, я тебе помогу, — сказала Анника и извлекла дочку из машины.
В поисках укромного места она огляделась, посмотрела на небо, вершины деревьев, здания. В ясном небе одна за другой загорались звезды. Тишина казалась осязаемой и почти черной.
Дом, ее дом, стоял на перекрестке. Он был окружен разностильными домами — виллами начала прошлого века, кирпичными домами пятидесятых годов — с огромными окнами и массивными цоколями. В окнах зажигались огни, и они засветились в темноте, словно кошачьи глаза. Сквозь редкие деревья был виден соседний дом. Большие участки были отделены друг от друга живыми изгородями и заборами.
Внезапно ее поразила одна мысль: ее дом был единственным новым домом в округе. Он был к тому же самый маленький — всего сто девяносто квадратных метров.
— Где я буду писать, мама?
Анника обошла машину.
— Присядь здесь, все равно никто не видит.
Когда дочка стянула колготки и присела на корточки, Анника услышала шум мотора быстро приближавшейся машины.
Темноту прорезали ослепительные огни фар; яркий свет залил Аннику и ее машину. Это был темный большой «мерседес». Анника инстинктивно подняла руку, чтобы прикрыть глаза, но машина внезапно свернула.