Последняя женщина

Сергеев Михаил

Лера бессильно вздохнула.

— Наверное.

— Так что же?

— Ну а если я соглашусь? — неожиданно вслух подумала она.

— Ты уже решила?

— Нет. Но если я сделаю такой выбор? Что произойдет со мной?

— С ними или с тобой?

— Со мной.

— Ты все-таки меня радуешь. И так неожиданно. Правильный вопрос: что будет с ними, ты видела. Так вот, ты не получишь, конечно, самой большой в мире яхты, несомненно, помогающей мне приблизить конец, но станешь главным спасителем человечества. И его благодарностью будет несравненно

более высокое твое положение здесь! Ты станешь равной… Не правда ли, это достойнее, чем обладать всем там?

— Но для чего оно мне? Я и так делаю то, что подсказывает мне совесть. И вовсе не ради того, чтобы подняться на ступень выше.

— Я немного не так выразился. Твое место будет не на этой лестнице, а несравненно более высоким. И это тебе подтвердят те, кто будет спасен! Ты же знаешь, я держу слово. Неужели ты не хочешь спасти их?

— Хочу, — скорее автоматически произнесла Лера. — Если так, я хочу этого, — уже уверенно произнесла она.

— Вот и прекрасно! Помни, я надеюсь на тебя! И обязательно помогу.

Эхо слов растаяло так же неожиданно, как и сам он.

* * *

Сергей любил одиночество. И никогда не курил. Два бокала шампанского лучше одной сигареты, считал он и следовал этому принципу, бывая в маленьких ресторанчиках в обед, точнее, чуть позже, когда там никого не было. Особенно ему нравился в эти минуты дождь за окном. Но не скоротечный, а долгий и непрерывный. Монотонность знакомого шума давала возможность погрузиться в себя. И даже нечто большее.

Вот и сейчас он сидел в маленьком зале уютного кафе в Чертольском переулке, а за окнами шел дождь. Сергей ждал человека, которому доверил самое сокровенное в своей жизни.

Мужчина неожиданно появился в зале и, глянув на него, сразу понял, что попал именно туда.

— Здравствуйте. Андрей Семенович, — представился вошедший. Некоторая порывистость движения, с которым он отодвинул стул, не ускользнула от внимания Сергея. Это не прибавило ему настроения.

В тот же самый момент еще один мужчина, зайдя в зал, уверенно направился к ним.

— Простите, — произнес он и, придвинув стул, сел за их столик спиной к входу.

Первый гость даже не обратил на него внимания, из чего Сергей только укрепился в догадке, что они пришли вместе.

— Я прочитал вашу книгу, — начал первый. — Что ж, она удивила меня. Правда… — он многозначительно посмотрел на Сергея, — вряд ли она найдет многочисленных читателей. Им сейчас нужно другое. — (Второй усмехнулся.) — Хотя, честно говоря, я никогда не считал это важным. И если это вас устроит, то я не вижу никаких проблем.

Он замолчал. Авторитет собеседника не вызывал сомнений. Однако Сергей попробовал возразить:

— Нет, как раз это не устраивает меня. Я хочу, чтобы книгу прочитало как можно больше людей. Она своевременна… — он запнулся, поняв, что сказал глупость. Несвоевременным бывает только

понос, почему-то подумал он и с досадой поморщил лоб. — Впрочем, главный мой вопрос не в этом. Собственно, из-за него я и просил вас о встрече. Дело в том, что есть еще одна глава, называется она "Падение", и я сомневаюсь, нужно ли ее включать в книгу. Всего тринадцать страниц. Не могли бы вы прямо сейчас прочитать ее? — И он протянул Андрею Семеновичу большой почтовый конверт. Тот углубился в чтение.

Повернувшись, Сергей заметил, что второй мужчина, улыбаясь, дружелюбно смотрит на него.

— Я так понимаю, отсутствие тиража вас не остановит? — вмешался он в разговор.

— Я буду печатать ее в любом случае. Деньги меня не интересуют. Цель моя — донести…

— Если так, я могу порекомендовать вам несколько мест, где с радостью возьмутся за небольшой тираж, раз уж мы прошляпили. Разумеется, за ваши деньги. — Он снова улыбнулся.

— Но я хочу все-таки предложить книгу серьезному издательству. Они способны представить ее более широкому кругу, — не совсем поняв сказанное, ответил Сергей.

— На что же вы надеетесь? Ведь риск потерять деньги с большой долей вероятности остановит их. А время будет упущено. Злободневность пройдет. Я считаю, если уж вы точно решили печататься, нужно действовать быстро.

— На что я надеюсь? Скажу честно, надеюсь на то, что риск потерять деньги не страшнее, чем будущая плата за такой отказ. Ведь издатель обязан думать и о своей душе. И печатать не только на потребу, ради золотого тельца, но и жертвовать чем-то для людей, хотя бы для собственных детей, для их будущего. Оно тем хуже, чем меньше людей прочитает эту книгу сейчас.

— И все-таки настоятельно советую вам поторопиться, вы уж извините. — С этими словами мужчина протянул ему лист бумаги. — Здесь все телефоны. По любому номеру готовы вам помочь… Молодой человек, что с вами? Молодой человек! — Голос звучал настойчиво. — Вы что, не слушаете меня? — Сосед тряс его за руку.

— Простите, — вырвалось у Сергея. За столиком никого, кроме них двоих, не было. — Простите, Андрей Семенович, со мной такое бывает, — пробормотал Сергей, разглядывая зажатый в кулаке лист бумаги.

— Я прочел эту главу. Скажите, а почему вы сомневаетесь, включать ли ее? — после некоторой паузы произнес собеседник.

— Видите ли, — медленно, словно собираясь с мыслями, начал Сергей, — когда вы пишете диалог с таким… такой сущностью, это значит, что вы решаетесь на разговор с ним. Даже больше, когда вы говорите от его имени, а тут уж автору никуда не деться, вам необходимо не то что перевоплотиться, но хотя бы побыть в подобном образе. А значит, неизбежно прикоснуться к нему. А эту роль не сумел сыграть еще ни один актер. У них другие задачи. Это ведь не прочитать речь по тексту, помучившись над интонацией и эмоциональным настроем. Но главное то, что бесследно для тебя такое пройти не может. В этом я убежден. Иначе все, что написано в этой книге, — неправда.