Последняя жертва
Шрифт:
Салай Салтаныч. Хорошо, будем ждать (Уходит.)
Из глубины выходят Глафира Фирсовна и Пивокурова.
Наблюдатель, Дульчин, Глафира Фирсовна и Пивокурова.
Глафира Фирсовна(Дульчину). А, сокол ясный! Сто лет не видались.
Дульчин.
Пивокурова. Ах, какой мужчина! (Закрывается веером и смеется.)
Дульчин, Что это за дама с вами?
Глафира Фирсовна. А это Пивокурова, богатая вдова, добрейшей души женщина.
Дульчин. Чему же она смеется?
Глафира Фирсовна. Как тебе сказать, чтоб не солгать? Она, видишь ли, к вечеру в кураже бывает, вот ей и весело. А осуждать ее за это нельзя! Сам посуди: вдова, скучает; да и кто же без греха?… Жениха теперь ищет, больно соскучилась… Вот невеста золотая.
Пивокурова. Ах, какой мужчина! (Закрывается веером).
Дульчин. Золотая-то здесь другая, а не эта.
Глафира Фирсовна. Какая же?
Дульчин. Прибыткова.
Глафира Фирсовна. Та-та-та! Высоко, брат, высоко, не достанешь. Ты руби дерево-то, чтоб под силу было. Та княжеская невеста.
Дульчин. Да я об ней и не думаю.
Глафира Фирсовна. Как, чай, не думать! Ведь за ней Флор Федулыч миллион дает.
Дульчин. Много меньше, Глафира Фирсовна.
Глафира Фирсовна. Кому ты говоришь? Она мне племянница, так мне вернее знать. Не хочешь ли с нами?
Дульчин. Да вы куда?
Глафира Фирсовна. Ужинать хотим, давно позывает, так все в одно место слетаемся, под березками. Нас компания будет большая.
Дульчин. Пожалуй, я провожу вас.
Глафира Фирсовна(Пивокуровой). Пава, пойдем.
Пивокурова(взглянув на Дульчина). Ах красота! (Закрывается веером).
Дульчин, Глафира Фирсовна, Пивокурова уходят под деревья налево. Из клуба выходит публика и остается в глубине площадки. На сцену выходят разносчик вестей, иногородный и москвич.
Наблюдатель, разносчик вестей, иногородный, публика, прислуга, москвич.
Разносчик вестей(наблюдателю). Еще невеста,
Наблюдатель. Мало ль их здесь!
Разносчик вестей. Я знаю, что много, да о тех не стоит говорить; а эта с большими достоинствами.
Наблюдатель. Пивокурова, что ли?
Разносчик вестей. Да, вдова Пивокурова с большим капиталом.
Наблюдатель. Повадилась по клубам да по гуляньям, так отберут капиталы-то.
Иногородный. Как отберут-с?
Наблюдатель. Так и отберут, как отбирают: руками. Вы науку «политическую экономию» знаете?
Иногородный. Домашнюю экономию знаем и понимаем-с, а о политической у нас в провинции не слыхать-с.
Наблюдатель. Эта наука требует, чтоб залежи не было, чтобы капиталы не залеживались без обращения. Значит, нельзя допустить, чтоб вдова какая-нибудь, получивши после мужа деньги, села на них, как наседка иа яйцах. Надо их на волю пустить, в обращение.
Иногородный. Наука хорошая-с.
Наблюдатель. Хорошая; у нас в Москве ее твердо знают.
Москвич. Смирней надо сидеть с деньгами-то; так целей будут.
Наблюдатель. И смиренство не поможет.
Разносчик вестей. Недавно и смиренницу одну обобрали.
Иногородный. Это как же?
Наблюдатель. Подпуском, как на Волге рыбу ловят.
Разносчик вестей. Сыскали молодого человека, красивенького, скопировали его, дали тысячи три-четыре; а он за это в благодарность выдал векселей на пятьдесят тысяч. Посадили его в коляску и подпустили в виде жениха, богатого помещика.
Иногородный. И что же-с?
Наблюдатель. Месяца через два она и заплатила за него все деньги по векселям-то.
Иногородный. Расчет тонкий, без ума такого дела не сделаешь.
Разносчик вестей. Ведь это только догадки, а я слышал, что у него у самого большое состояние.
Наблюдатель. Надо у Салая Салтаныча спросить, какое у него состояние.
Разносчик вестей. Да Салай-то и говорит.
Наблюдатель. Ну, значит, кого-нибудь еще ограбить собираются.
Иногородный. Я вот здесь только в первый раз, и только какое это заведение бесподобное-с.
Москвич. Чего лучше!
Иногородный(с чувством). Водка, возьмите!
Москвич. Где ж ей и быть?
Иногородный(с пафосом). В мире нет-с!
Москвич. Да, на то Москва.