Последствие
Шрифт:
Повернувшись к ней, я снова спросил:
— Что за план?
Она переместила свое тело, чтобы полностью видеть моё лицо.
— Я хочу, чтобы Гас отправил Аттикуса в военную школу. — Ее губы растянулись в легкой улыбке. — Я понимаю, что эта семья поощряет плохое поведение, поэтому я сказала Гасу, чтобы он начал заниматься домашними делами и помогал по дому и свалил всё на Аттикуса. Я надеюсь, что Оз так разозлится из-за доброты Аттикуса, что отошлет его подальше.
— Неплохой план, — засмеялся
Она надула губы.
— Да, но никто не поверит, что Аттикус может делать что-то хорошее. Он слишком злой.
— Это так, — согласился я с ней. — Почему ты все равно пытаешься его отослать?
Ее большие глаза снова расширились, став водянистыми от страха. Я хотел притянуть ее к себе и обнять. Я хотел запереть нас в этой комнате, пока она снова не почувствует себя в безопасности, пока не поймет, что я сделаю все, чтобы защитить ее.
— Чтобы Аттикус не убил меня, — прошептала она. Она посмотрела на дверь, на меня, а затем снова на дверь. — Он замышляет мою смерть. Я это знаю.
— С чего ты это взяла?
— Потому что… — она махнула рукой в сторону моей шеи, где на серебряной цепочке висел ключ. — Из-за того, что произошло на складе. Он собирается отомстить мне. Я это знаю.
Я покачал головой.
— Он не сможет, — пообещал я. — Теперь ты часть братвы. Ты в безопасности. Он даже пальцем тебя не тронет.
Ее губы сжались в ту же прямую линию.
— Я еще не в братве.
То же самое сказал ее отец. Беспокойство и разочарование смешались у меня в животе.
— С таким же успехом ты могла бы быть в ней, — сказал я, не зная, было ли это утешением или ужасом. — У тебя просто еще нет татуировки.
Ее взгляд упал на мою грудь, где моя собственная татуировка была скрыта под футболкой.
— Я не хочу татуировку. Я не хочу вступать в братву.
Ее голос был искренним, прерывающимся от страха. Я шагнул ближе и прижал пальцы к ее губам, ненавидя то, что она говорила. Разве она не понимала, сколько было в этом хорошего? Сколько возможностей? Она была желанна Паханом, самой могущественной криминальной семьей в Вашингтоне. Они специально просили именно её. Они не допустят, чтобы с ней что-нибудь случилось. Она могла бы выбирать работу, которую хотела. У нее была бы полная защита. У нее было бы будущее, которое могло бы привести ее куда угодно, куда бы она ни захотела.
Но до тех пор, пока она не решит уйти из семьи. Очевидно.
— Слишком поздно думать об этом, — прошептал я ей, наклонив голову, чтобы встретиться с ней взглядом. Может, мне стоит поцеловать ее еще раз? Может быть, это помогло бы ей почувствовать себя лучше.
Она ахнула, схватив мои руки своими, отрывая одну от своих губ.
— У тебя руки ледяные! — Она обернула свои ладони вокруг моих и прижала их к своей груди.
Тепло. Замечательное.
Кто-нибудь когда-нибудь прикасался ко мне так нежно? Заботило ли кого-нибудь раньше, что у меня холодные руки? Или что мне было холодно? Или что я замерз практически до смерти?
Ответы на эти вопросы причиняли мне боль настолько сильную, что я шагнул еще ближе к Кэролайн, наслаждаясь ее признанием и заботой, дорожа тем, как бережно она ко мне прикасалась.
— Теперь они чувствуют себя лучше, — пробормотал я.
Она снова посмотрела на меня, ища что-то своими проницательными карими глазами.
— Я боюсь, — призналась она. — Я боюсь вступать в братву.
— Тебе не нужно бояться, — быстро сказал я ей. — Ты будешь со мной. И я никогда не позволю, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое.
Она кивнула, принимая это как правду. Удовлетворение охватило меня. Я выпрямился, расправив плечи. Она знала, что я позабочусь о ней. Она доверяла мне свою безопасность.
Внезапно ее глаза потемнели, а вместе с ними и мое хорошее настроение.
— Но что, если… что, если они разлучат нас?
— Они не разлучат нас, — почти прорычал я. — Я знаю, что они этого не сделают.
— Откуда ты знаешь?
Потому что ничто не могло нас разлучить. Ни Пахан. Ни братва. Ни одно существо на всей гребаной земле.
— Потому что я им этого не позволю.
Ее глаза двигались взад и вперед, снова ища это что-то.
— Каро! — позвал ее отец, который был ближе, чем я хотел, чтобы он был.
Она спрыгнула со стола, создавая пространство между нами.
— Тебе лучше не лгать мне, Сойер Уэсли.
Я облизнул пересохшие губы и кивнул.
— Я и не собираюсь. — Ни за что. Во всяком случае, не об этом. Для меня это была абсолютная истина
— Каро! — снова позвал ее отец.
— Иду, — крикнула она в ответ. Затем, обращаясь ко мне, она понизила голос и сказала: — Тогда вместе. Мы в этом вместе. Я доверяю тебе.
Я не смогл сдержать улыбку, которая растянула мои губы.
— Мы в этом вместе.
— Пошли, — прогремел Леон с порога, прерывая лучший разговор, который у меня когда-либо был.
— До свидания, Сойер, — сказала мне Кэролайн с загадочной улыбкой на губах.
— Пока, Шестёрка, — сказал я ей, чувствуя себя сильнее, чем когда-либо за всю свою жизнь.
Я остался в комнате отдыха и позволил Каро выйти со своим отцом.
— Этот парень — шпана, — услышал я, как Леон сказал ей, как только они добрались до лестницы.
— Ты ошибаешься, — непреклонно сказала она ему. — И тебе лучше быть с ним поласковее. Когда-нибудь он станет твоим боссом.
Леон фыркнул.