Последствия одного решения
Шрифт:
— Зачем камень Фламеля тебе? Тебя, вроде бы, стационарные ритуалы ещё полвека будут поддерживать, а возможно, и больше — сам помнишь, сколько мы туда вкладывали.
— Мне нужен не камень, а тот, кто охотиться за ним, — пояснил директор.
— Волдеморт?
— Он самый. Учитывая силу магического источника камня и его направленность, Волдеморт способен простеньким ритуалом вернуть себе тело, а источник послужит потом к его вящему могуществу. С ужасом представляю, каким образом употребит его Том.
— И как он собирается его использовать? — скептически спросила Атика. —
— У него есть тело, — молвил Дамблдор. — Не его собственное, но вполне человеческое. Чьё именно — пока не знаю.
— Он слаб в чужом теле, — заметила Атика.
— Слаб, но этой слабости почти хватило на незаметный взлом внешних щитов дома Николаса. Боюсь, научившись контролировать силу в таком состоянии, после возвращения тела он будет почти непобедим.
— Не для меня, — ухмыльнулась волшебница. — Итак, камень в Хогвартсе. Подозреваешь, он найдёт его и попытается выкрасть?
— Не подозреваю, но уверен. Том каким–то образом узнал, где в Гринготсе я его спрятал и даже проник сквозь все системы защиты. Благо, у меня было плохое предчувствие, и мой помощник забрал камень в тот же день. В Хогвартсе же я организую ловушку. Как только Волдеморт пройдёт защиту и наткнётся на действительно серьёзное препятствие, прибуду я и лишу его тела. Заодно надо попытаться убедить Тома, что камень разбился. С Фламелем я уже договорился, он будет пользоваться запасным.
— Хороший план, — одобрила Атика. — Есть, однако, некоторые недостатки, но все решаемы. Помочь?
— Даже не знаю, — ещё раз вздохнул Дамблдор. — Раньше я мог оставить Гарри на тебя и быть уверен, что с ним ничего не случиться. Сейчас же… — директор посмотрел в глаза волшебнице. — Атика, ты можешь пообещать, что будешь оберегать его пуще собственной жизни?
— Нет, Альбус, — спокойно ответила та. — Могу поклясться, что буду оберегать его наравне с собственной жизнью… а при выборе между собой и им выберу его.
— Хорошо, — медленно и несколько неуверенно произнёс Дамблдор. — Мне достаточно твоего слова. Чему ты его учила во время вашего… приключения?
— Потихоньку осваивает «археа» и его модификации. Много менталистики и медитаций. Немножко тёмной магии и иллюзий.
— «Археа», — протянул директор Хогвартса. — Что ж, твои методы всегда отличались оригинальностью. Зачем тратить время на «инсендио» и «инкарцеро», если можно просто научиться управлять «археа мотус–те»? Он вообще справляется с такими вещами?
— Гарри хорош в менталистике. Может, с волей не очень, но контроль превосходен. Скоро может приступать к осознанию первых ментальных слепков. Чем раньше начнём, тем выше он сможет взойти.
— Знаешь, иногда мне кажется, что Гарри станет не просто первым магом нового поколения, — улыбнулся Альбус. — Возможно, он станет самым великим чародеем за всю историю. Возможно, даже сравняется с тобой.
— У него есть такой потенциал.
— По моим прикидкам, первые два. Думаю, к пятнадцати возьмёт третий или даже четвёртый.
— Пожалуй, мне тоже надо будет немного подтянуть силу, — чуть улыбнулась Атика. — Хочешь, буду сопровождать Гарри на этом твоём «представлении обществу»?
— Сам хотел предложить. Ты в Англии мало кому знакома, так что это будет полезно. Как думаешь, стоит начать с похода по Косому Переулку или сразу в Хогвартс?
— Первое. Заодно купим ему «нормальную» волшебную палочку. После нашего приключения его сила достаточно стабильна, чтобы не привыкать к проводнику.
— Палочку? — удивился Дамблдор, а потом понял. — Да, лучше скрывать его козыри до поры до времени. В воскресенье, когда я буду более–менее свободен, начнём. И, Атика, может, хватит?
— Как только ты выставишь, наконец, нормальные щиты. В конце концов, ты всё ещё мой ученик.
* * *
— Итак, Гарри, сегодня мы устроим тебе небольшое представление, — Атика ухмыльнулась, предвкушая. — Ты уже что–то можешь с помощью «археа», и мы с Альбусом покажем, к чему стоит стремиться.
Дамблдор неопределённо хмыкнул. В конце концов, он не зря считался величайшим светлым магом столетия, и уж этими–то чарами владел превосходно. Конечно, у него не было опыта чародейки, зато была собственная гениальность.
— Альбус, уступаю тебе право первого удара, — приглашающе махнула рукой чародейка.
— С удовольствием, учитель, — спокойно ответил тот, отбрасывая палочку. Женщина без промедления сделала то же. — Так будет интересней, не находишь?
— Я жду, ученик.
Они находились на том самом полигоне в пустыне. Учителя Гарри стояли друг напротив друга на расстоянии десяти метров — стандартные условия для дуэли один–на–один. Мальчик же сидел на стуле поодаль, закрытый мощным стационарным щитом, и не знал, за кого болеть. Конечно, дедушка — самый близкий человек, но Атика… За эти два месяца он успел привязаться к этой женщине, за сухостью и жёсткостью которой скрывалась забота и честность. Пожалуй, даже не честность, но честь.
Старый маг не стал взмахивать рукой или что–то говорить. Он расслабленно стоял, а всего в метре впереди взметнулся длинный язык пламени, норовящий превратить Атику в головёшку. Навстречу пламени полетела уж знакомая Гарри стальная плита, отбросившая струю плазмы на директора и летящая следом. Не успел Гарри вскрикнуть, как плита с грохотом отскочила от прозрачной сферы вокруг Дамблдора — в магическом зрении было ясно видно, что сферу вызвало «археа». Однако на этом история с плитой не закончилась — сталь внезапно потекла, заставив Гарри вспомнить, как Атика делала лестницу в небо, и окутала защиту Дамблдора, пытаясь продавить. Раздался треск — кажется, ей это удалось, и тут текучая сталь тысячи брызг разлетелась в стороны. Взметнулась туча песка — кажется, Альбус материализовал воздух.