Последствия старых ошибок. Том 2
Шрифт:
Оба дежурных по лагерю торчали на своих местах — один у электронного экрана, на котором тоскливо мигал периметр, второй — на импровизированной вышке.
Еще десять минут, и тот, что на вышке, включит местное радио. Тут по утрам бодренькое такое чирикание на одном из каналов. Мы приспособили его как звуковой сигнал а ля «пора вставать».
На взгорке за периметром, прямо со стороны восхода появились две человеческие фигуры. Охотники?
Не похоже… Одна из фигур уж больно тонкая… Женская?
Шлем
Пригляделся. Ну, точно. От реки к лагерю шла Дарайя, а сопровождал её… Рос.
Хэбэ тэ на марэ… Ну и дела.
Я быстро свернул к ближайшей палатке и затаился там. Электроника, конечно, пишет, но вряд ли эти ночные гулёны хотят, чтобы я их увидел.
Дарайе я разрешил по ночам шляться, у Роса достаточно полномочий, чтобы выйти следом, и специально докладывать об этом дежурный не обязан. А вот если я их спалю — придётся и объяснять, где были и что делали.
А где они были, спрашивается, ночью вдвоём?
Я фыркнул и втянулся в палатку, где досматривало сны два десятка бойцов. Прошёл её сквозь и выбрался на зады лагеря.
А это что за Хэдова Бездна?!
Берег, где мы стояли лагерем, был каменистым, но кое-где имелись проплешины тяжелого глинистого грунта. И вот в этом самом грунте, у края палатки, отведённой под походную кухню, зияла дыра!
Вездесущие керпи проникли-таки в лагерь! Похоже, они всю ночь рыли туннель со стороны берега. И, несмотря на камни, добились своего!
В дыре хрюкнуло и возникло радостное, перемазанное глиной зубастое рыло!
Этого я стерпеть не мог.
— Керпи на кухне! — заорал я и выхватил станнер.
Рыло преступно скрылось в дыре, дежурный, услышав мой рёв, врубил сирену, и из палатки-кухни прыснул с десяток перемазанных в земле кабанчиков!
— Хэммэт та мае!
Один из керпи ошалело заметался у меня под ногами, другой юркнул в дыру, остальные рассыпались по лагерю.
Штук пять перепуганных свиней влетело в палатку, где спали десантники.
Раздался свиной визг и радостный рёв двух десятков отдохнувших мужиков.
Хорошее утро, нечего сказать…
Я заржал и ввалился в обожранную кухню, чтобы оценить масштаб потравы.
Может, я и преувеличиваю про Роса с эйниткой, но было бы забавно, да…
Тайэ, Цитадель
Неожиданная боль за грудиной не даёт обычно даже мгновений на глупые вопросы. Ты не мечешься в калейдоскопе взбесившихся мыслей: «За что вдруг именно тебя, а не кого-то ещё?», а просто пытаешься вдохнуть.
Грудную клетку топит жидкий свинец, дыхание упирается в боль, как в запертую дверь, и…
Чтобы начать в моменты сердечного приступа размышлять о вечном, нужно сжиться и слюбиться
Он был здоров, как вашуг, и неопытен в плане сердечных недугов. Потому он половил-половил ртом воздух и рухнул на пол.
Хорошо хоть из сидячего положения — пол-то в келье каменный.
То что эффект, сходный с сердечным приступом, даёт выстрел из сенсора в спину — Энрихе знал только в теории, пробовать не приходилось. И когда очнулся, то и подумать не мог, что в него стреляли. Погрешил на борусов, усталость, холод…
Морщась поднялся, умостил тело на массивном деревянном стуле с резной спинкой. Стал растирать руки — они совершенно окоченели, и занемели пальцы.
Противно ныло сердце… Есть ли в Цитадели нормальные медики? А что, если нету?
Сейчас бы показаться Домато. Тот разобрался бы с непривычной болью, а заодно с перепадами настроения и подступающей тоской.
Энрихе ощущал последние дни, что его словно бы отрезали от остального мира, заперли в чёрном ящике Пандоры, где лишь он и… Неизбежное.
Чтобы согреться и успокоить боль в груди, иннеркрайт включил батарею костюма на полную мощность.
Это не помогло, и он выверенным медитативным движением коснулся деревянной столешницы, отполированной многими руками. Закрыл глаза, срастаясь с природой живого, и нытьё отступило немного.
Дерево — оно, даже загубленное людьми, хранит солнечное тепло.
Живое дерево — большой дефицит на Тайэ.
И тут мигнул маленький сетевой экранчик, висящий над столом не сам по себе, а прикрученный болтами к пластиковой подвеске (!). От него в стену уходила толстая змея кабеля.
Какая допотопная конструкция…
Иннеркрайт решил, что мигание у бедняги от переохлаждения.
Здешняя сеть оказалась не только морально устаревшей, она вообще дышала на ладан.
Связь с внешним миром Энрихе грозила только через активацию собственного нойбука, но энергии тот жрал немеряно, а где его потом перезаряжать?
Да и транскодер в условиях нестабильного магнитного поля Тайэ вряд ли дал бы устойчивый канал. Для такого нужно сразу ставить дополнительные батареи и «вешать» спутник.
Экранчик мигнул ещё раз, выдал голоразбег для модальной настройки, замигал и ушёл в режим видео. Кто-то пытался связаться, но параметры голорежима не совпали.
Видео тоже вышло мутным, но лицо можно было узнать. Отец!
Энрихе подался к экранчику, и тут же его взяли сомнения: зачем нужен отцу подобного рода контакт, который перехватить — два раза плюнуть?
Звук не появлялся. Голова эрцога Локьё тоже помаячила и пропала, но экран продолжал рябить, словно попытки установить связь продолжались.