Послушная одноклассница
Шрифт:
Да, тут краем глаза-то смотреть не получается, пялюсь на одноклассника, как будто впервые его вижу!
Дэн поймал мой взгляд и кивнул. Чему, в знак чего, не поняла, но и я кивнула в ответ. Соглашаясь, принимая, благодаря — всё сразу, наверное. То, как он сказал мне «спасибо», настолько отпечаталось в моей впечатлительной голове, что эта хрупкая искренность, казалось, до сих пор окутывает нас. Связывает нас.
И мне это нравилось. Как тогда на игре, как потом в приемном покое, когда Дэн просто сидел рядом. Вспомнила это, и на душе
Эта мысль была приятной, прогонять её мне совсем не хотелось, пусть живёт и цветёт, чтобы притягивать такие же добрые и лучистые.
Мы так стояли и смотрели друг на друга. И время замерло. Не остановилось, а именно застыло, чтобы нас не спугнуть.
— Мия, здравствуй! — Поприветствовала меня Марина Владимировна, и я поспешно отвела взгляд от Эндшпиля.
— Здравствуйте. — Немного виновато сказала я. Гложило, что я попросила отменить нашу встречу из-за какого-то прошлого, от которого мне и помогают избавиться.
Да, удивительная ты пациентка, Мия.
— У Мии сегодня должен быть самый прекрасный вечер. Поедем к нам! — Это звучало даже не как предложение, а самый что ни на есть призыв к действию.
Ох, вот такой боевой и бойкой Рубина мне нравилась, конечно, больше. Но перепады её реальности, выпадение пазлов из настоящего, были для меня такими странными, что я сначала и не приняла её предложение всерьез.
Но когда его поддержали и Марина Владимировна, и даже Эндшпиль, я поняла, что меня действительно пригласили в гости.
В гости к Соломоновым!
— Нет-нет, что вы. Я…мне… нужно домой. — Пыталась придумать оправдание, но ничего путного мне память не подкинула.
У меня не было причин отказываться от приглашения. Ни одной настоящей и весомой.
— Мама, мы сядем с тобой назад, а Мии уступим пассажирское рядом с Мариной. — Вовсю раскомандовался Дэн, не обращая внимание на мои возражения. Точнее на мой детский лепет.
Сначала он помог сесть Рубине, а потом открыл дверь мне.
А я… я смотрела на него перепуганной и раскрасневшейся. Не хочу, не хочу я к ним в гости. Я же не готова, совсем. Этот вечер должен был быть совсем другим!
— Я думал, тебе интересно узнать, как я срисовал твой образ. — И совершенно озорной прищур, пробуждающий моё погасшее любопытство.
Настоящий жук, в самое яблочко попал. Напомнил, что оно, это яблочко-то, существует, прицелился и не промахнулся.
Глубоко вздохнув, соглашаюсь на поражение. Мне интересно, глупо это отрицать.
Но…
— Я не могу пойти в гости с пустыми руками. Мы можем по дороге заехать в какой-нибудь продуктовый? — Спрашиваю у Дэна, потому что только мы с ним и стоим около открытой двери. И Рубина, и Марина Владимировна уже давно заняли свои удобные места.
Вся плутоватость вмиг истлела из глаз Дэна, он внимательно посмотрел на меня. А мой взгляд заметался между открытой дверью, облепиховым худи и его чересчур
— Мия, мы заедем. Присаживайся, пожалуйста. — Ответила на мой вопрос Рубина.
— Да, Мия. У нас будут по пути продуктовые. — Подтвердила её слова Марина Владимировна, которая сидела за рулем автомобиля.
Боже, какая же невероятная ситуация. Я будто стала зрителем иммерсивного театра, вокруг меня проживают жизнь, а мне лишь остается наблюдать со стороны. Не иначе. Я ведь и себя сейчас ощущаю, как будто «со стороны».
Я, Дэн, его мама и мой психолог. Потрясающий по своей невиданности квартет…
Э-эх. Была не была! Я ничего не теряю, будем спасать наш вечер. Видимо, он у нас у всех выдался каким-то не таким.
Этот вечер… Он так был мне нужен. Больше, чем я могла себе тогда представить.
Если бы меня отпустили, пусть проводили бы до дома, пожелали хороших снов и так далее, я бы не смогла понять, какой Он. Какие они, Соломоновы.
36
У магазина мы действительно остановились, даже у двух. Дэн везде меня сопровождал, как бы я не отнекивалась от его помощи.
Думала, он что-то выкинет и наконец перестанет быть таким умиротворенным, таким возмужалым. Вот где тот леший, что мне жизнь портил, пугал, доставал, подставлял?
Но опасения мои были не просто напрасны, а именно бесполезны. И если бы вдруг они ожили, то покрутили бы у виска, поражаясь моей утучнённой подозрительности.
Эндшпиль вёл себя так…честно. Позволял выбирать мне гостинцев столько, сколько я хотела, лишь подсказывал, что любит мама и, как оказалось, тётя. Ага, Марина Владимировна — родная сестра отца, золовка Рубины, с которой дружат тепло и по-родственному уже много лет.
Когда проходили мимо прилавков со сладостями, я вспомнила, что букет остался где-то там.
Там. Не со мной. Он был не для меня, тогда и у меня быть не обязан. Рубина верно подметила. Подметила и изящно всё обесцветила. Если бы не эта странная, но такая притягательная своей красотой и спокойной мудростью женщина, плелась бы я с золотым нелюбимым шоколадом и слушала бы, как я недостойна Тузова. А теперь вот, хожу по супермаркету с личным гвардейцем.
Улыбнулась этой мысли. Но аккуратно, чтобы Эндшпиль ничего такого не заметил и не надумал.
На кассе я в нелепом беспокойстве поглядывала на Дэна, который что-то искал в карманах.
Пожалуйста, только не предлагай расплатиться. Пожалуйста. Это от меня, мой подарок их дому.
И он не предложил! Посмотрел на меня внимательно, опять кивнул своим каким-то думам и вмешиваться не стал. Я с облегчением выдохнула и невольно улыбнулась, но тут же взяла себя в руки и запрятала улыбку до лучших времён.
Инициативность, но не настойчивость, занятно, Эндшпиль, занятно.
Каким был второй магазин, я не поняла. Дэн сходил сам и закупился в два огромных пакета.