Послушная одноклассница
Шрифт:
— Напортачил я. — Признаю и признаюсь.
Он прав, наверное, пришел не из-за мамы и даже не из-за Марины…
— С девушкой? — Голос деда меняется, становится мягче.
Все-таки как он умеет брать себя в руки, ну и выправка! С детства восхищаюсь и о такой мечтаю. Когда уже получится, как у него. Когда же?
— С одноклассницей.
— Если несерьезно, предлагай поддержку. Если серьезно — защиту.
Лаконично и прицельно, а мне бы расшифровочку. Как скажет, так и сиди, отгадывай.
— А
— Спроси. Язык тебе на что.
— Вот так взять и спросить?
— А что телиться? Всё равно не знаешь, что у неё на уме и как она переживает. Женское вне нашей власти. — Устало потер лоб рукой, на время расправляя свои многочисленные морщины.
— А если мне не важно, что она думает и как переживает?
— Ты мне тут не пудрись! Так и скажи ей, что не важно тебе. Или честный только у меня на кухне?
— У тебя всё так просто… — Не принимаю его вызов, всё равно не вывезу, дед и в словесном бою силен.
— Не беги от ответственности, и у тебя всё будет просто! — Отпил чаю и продолжил. — Вот там, где не нужно, голову в песок, а как родителей лесом послать — так это мы растерянные. Ладно, что обиняками говоришь. Как напортачил-то?
— Она маму помогла найти, потом так ею восхищалась, а я… Поступил подло, вывалил на неё за всех терпил мира. Чёрт!
Дед серьёзно посмотрел на меня, а потом спросил:
— На Лилю похожа?
— Очень…
— Ясно, сам-то поди и не помнишь, когда в последний раз матерью восхищался, а тут выискалась с восторгом в глазах и с добром в сердце.
Не в бровь, а в глаз, дед. Но ему об этом умолчу.
— У неё получилось вывести маму в реальность, представляешь!
— Вывести в реальность… Брось при мне эти слова! Она здоровее и реальнее нас с тобой! А однокласснице своей скажи правду, как есть. Так и так, принял за всемирное зло зря, все люди разные, терпение — тоже труд. Ну и сам там сориентируешься, не маленький. — Поднялся из-за стола, чтобы убрать бокал в мойку.
— Хорошо, завтра тогда и скажу. Спасибо, дед! Реально полегчало.
— Реально полегчало… — Спародировал меня. — Тоже мне, понабрался! Это ещё не реально. На неделю едешь к Петру на полигон, полосы препятствий обновили, опробуешь, оценишь, пока он более-менее свободен.
— Дед, нет, я не могу, у меня…
— Понос, запор или ветрянка? — Насмешливым тоном перебил он.
— Дед, я правда не… Я маму не предупредил!
— Ничего, сама поймет. Может, пореже выпадать из реальности будет и мне в кое-то веки позвонит.
— Дед…
— Не обсуждается. Мой посуду и спать. Завтра рано вставать.
Целая неделя! Твою дивизию!
43
Мия
Открыла
К ногам будто гири привязали, а они и рады тянуть и тянуться к земле, давя на весь позвоночник и одним махом высасывая даже крохи оставшейся воли.
Так не хотелось никого видеть. Грешным делом подумалось, что вот совсем не расстроюсь, если никто встречать не выйдет, да и вообще мелькнет перед глазами только завтра утром.
Но не зря говорят, хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах, вот очень даже не зря. Желаний это тоже касается, ага.
Не успела я снять пуховик с шапкой, как нарисовалась Оля, куда-то шла важной такой особой. И нет, чтобы пройти дальше: остановилась, уставилась на меня и навалилась очередным нагоном:
— Не запылилась! А где букет? — С места в карьер. И даже не шифруясь.
— Он тебе новый купит. — Нет желания привычно молчать, хотя вымотанная, как после двухчасового беспрерывного плавания.
— Что за букет? — Спросила мама, выходя из кухни с чашкой в руках.
Наверное чаевничают. Странно, время-то для приема пищи уже позднее.
Я обернулась на маму, потом посмотрела на Олю, давая ей шанс рассказать. Ну или как-то иначе выкрутиться. Мне было настолько безразлично, что она придумает. Но она молчала.
Махнулись мы ролями, видимо. А мама всё ждала ответа, причем от меня. И как поведет себя Астра в своей третьей реальности?
Махнула головой, отгоняя невовремя жужжащие мысли. Вот совсем не до них сейчас, всякая чепуха в голове засела, неужели не вытравить теперь. Ох, приплыли. Спасибо, Эндшпиль, низкий поклон!
— Мия? — Аккуратно позвала мама.
А что я теряю, если скажу правду?
Мама будет волноваться. Она до сих пор не знает, что Тузов перевелся в мой класс. Во всяком случае от меня точно не знает. Я опять посмотрела на Олю, которой, казалось, совсем некуда спешить, стоит, пытается язвительную улыбку скрыть, а не получается: глаза выдают.
Слишком много козырей у вас с Тузовым, Оленька. Дотянула я. Дотерпела…
— Мам, я тебе соврала. Гулять меня позвали не девчонки, а Тузов.
Поймала себя на мысли, что не могу назвать его по имени. Даже про себя, язык не поворачивается.
Хм… И давно этот ларчик открылся?
Ладно, сейчас не об этом. Пристально вглядываюсь в лицо мамы.
Она не хмурилась на моих словах о вранье, наверное, слишком доверяет и думала, что я преувеличиваю. Но знакомая фамилия яркой зарницей прошлась по ещё недавно спокойному лицу.
— И букет подарил он. Букет моих нелюбимых конфет. — Продолжаю, глядя на маму и чутко отслеживая её реакцию.