Послушная одноклассница
Шрифт:
Я чувствовала себя Алисой, которая попала даже не в Страну чудес, а в Зазеркалье. Но разбираться не хотелось, хоть девочка и была из говорливых. Я заметила, как она ежится от продувающего ветра. Мне стало её жаль.
— Хорошо, давай я подниму эту планку. Могу войти?
— А ты новенькая, да? Я тебя здесь никогда не видела… — Решила уточнить маленькая хозяйка этого странного места.
— Можно и так сказать… — Отвечаю уклончиво.
И меня наконец впустили. Глаза уже привыкли к полумраку, когда я разговаривала с девчонкой.
— Потише! — Прошипела мне гроза района. Её маленькая ручонка схватила меня и повела на свет.
Да, функция «думать» напрочь атрофировалась. Иначе как объяснить, что я даже ухом не повела на говорящее название. Там, вдалеке я увидела две опорные стойки в форме буквы «Л», натянутый металлический трос, сверкнувший и привлекший внимание.
Так, клуб любителей эквилибристики… Ясно-понятно.
За спиной раздался стук. Кто-то ещё пришёл. Девочка выпустила мою руку, развернулась и, прошептав «иди вперёд, скажи, что готова на четыре», вернулась назад. К входной двери.
И я направилась на свет. Зал, который я увидела, был похож на цирковую арену. Да, понятно теперь, почему цоколь и почему так много ступенек вниз.
Внутри было такое опустошение, что я даже не испугалась. Даже не подумала о том, что могу развернуться и дать дёру. Кому я что должна. Нет, не думала об этом. Спустилась по ступенькам к парню, который показался мне знающим. Что-то типа организатора.
Он мои шаги услышал раньше, чем я к нему обратилась. Облегчил мне участь. Сразу понял, что я новенькая, что планку повышаю.
— Ты на какой высоте привыкла работать? — Спросил он со знанием дела. С таким же взглядом профессионала, как та девчонка.
— Да на четырех и привыкла. — Не знаю, почему соврала. Но в какой-то момент мне показалось, что меня сейчас развернут и отправят на безопасную мель, если скажу правду.
— А в каком клубе занимаешься? — Не унимался этот надоедливый.
— В самом лучшем! — Огрызнулась, сказала грубее допустимого, потом спохватилась и продолжила. — Могу уже приступать?
— Погоди, ещё не натянули на четыре. Чего такая нервная? — прищурился настороженно. — Не выпущу, если не успокоишься.
И я тут же отпустила ситуацию. Видимо, на лице отразился весь спектр равнодушия и безразличия. Пустит — пустит, не пустит — не пустит. Ничего не потеряю, в любом случае в выигрыше. И парень четко считал мои эмоции.
— Так-то лучше! Пойдем, костюм дам.
— Я так могу.
— Ага, а зрители будут пялиться на булки, а не мастерство оценивать. — Хмыкнул, намекая на многое.
А я и забыла, что в юбке. Ладно, костюм так костюм.
Он повел меня к дверному проему, прикрытому шторками. Мы вошли в ещё один полумрак, и тут парень резко разворачивается и крепко хватает меня за плечи, заставляя отступить к стене и больно удариться лопатками.
— Ты не канатоходец! Зачем пришла?
Мда, быстро меня рассекретили. Не рыбак я, меня издалека
— Попробовать. — Но отступать я не планировала. Этот парень показался таким наглым зазнайкой, хотелось просто насолить ему.
Кто он такой. Я хочу попробовать! И чем больше злился он, тем увереннее становилось моё желание. Я каждой клеточкой тела почувствовала, как горю одним этим желанием. Оно стало центром мира. Мне как воздух нужны были эти четыре метра. Хочу. Смогу. Пойду наперекор, но выгрызу право попробовать.
— Чтобы засудить нас потом? — Попытался ошарашить меня и сбить с толку. Не получилось.
— Я могу подписать все документы, давай, какие там у вас есть. Всю ответственность беру на себя. — Хладнокровно откликнулась я.
Голос мой по-прежнему оставался безжизненным, как бы не раздражал парень, но до чего-то глубокого, потаенного он своим брюзжанием дотянуться не мог. Видимо, что-то его подкупило. Он отпустил мои плечи, отступил куда-то в темноту, и уже через миг всучил мне костюм.
— Переодевайся и выходи. На скамейке будет листок, напишешь там про свою ответственность. В свободной форме. — Резко взметнул шторки и вышел, оставив меня одну в полумраке.
Что ж, Рубикон пройден. Назад нельзя. Только вперёд, только на высоту.
Переоделась я быстро. Обувь сняла, в ней уж точно навернусь. Все свои вещи запихнула в пуховик и оставила в этой коморке. Пора.
Когда я вновь вышла в зал, всё было готово. Участники разминались, а один из них уже приступал к покорению новой высоты. Я прикрыла глаза, смотреть не хотелось, подсмотреть — тоже. Не научусь же я за минуту искусству канатоходца.
Вспомнила про лист, вернулась к скамейке, что стояла около входа в тот самый закуток. Написала в свободной форме, не официально, но ладно. Нужна им так эта бумажка, пусть будет. Имеют право.
Поймала взгляд парня. Тяжелый, сверлящий. Но не проняло. И я поняла, что настал мой черёд.
Мои четыре метра безразличия к жизни.
65
Всё замерло.
А внутри, наоборот, заворочалось, зачесалось так нестерпимо, что хотелось порвать костюм на груди. Но я лишь делала шаг, затем другой, чтобы дойти, не передумать. Не оступиться ещё на земле…
Слышу своё дыхание, оно громкое, шумное, одно на весь мир.
Шаги не слышу, только вдох и выдох. Судорожный, будто организм отвергает воздух. Противится. Бешенное волнение, не удается остаться спокойной, это выше, сильнее, гуще меня. Чешется, чешется, зудит до физической боли.
Подхожу к опорной стойке, протягиваю руку, чтобы коснуться чего-то реального. В глазах темнеет, свет, как раненный зверь, бросается мне в глаза мутными размытыми пятнами. Дыхание становится ещё громче.
Рука касается холодного металла, который сразу же нагревается. Невозможно быстро, нереально. Так не бывает, мозг чудит. Не поддается.