Посмертное слово
Шрифт:
— Такого рода улики вряд ли учтут на суде! — поддразнил ее он.
— Перестань толковать об уликах! — в досаде воскликнула Мередит.
— Благодари свою счастливую звезду, что у нас есть суды, которые требуют неопровержимых улик и не принимают во внимание, например, родимые пятна странной формы. А представь, что кто-нибудь подслушал бы, как ты разговариваешь со своим котом! В прошлом это послужило бы достаточным доказательством вины, и тебя бы сожгли на костре или повесили.
Мередит отпила глоток чаю.
— Ну ладно. И что же мы теперь будем делать? Позвоним в местный участок? В конце концов, на лугу находится известный доисторический памятник. Он может серьезно пострадать во
Алан покачал головой:
— Те, кто собирались там сегодня, меньше всего хотят повредить памятник. Наоборот, они стремятся его сохранить. Я не уверен и в том, надо ли нам сообщать о сегодняшнем… действе в полицию. — Поймав на себе ее взгляд, он продолжал: — Слушай, скорее всего, они местные, и, как нам сегодня напомнил Бэзил, ты не знаешь, кто может оказаться среди них. — Он поставил чашку и посмотрел на настенные часы. — Уже поздно, и все-таки попробую-ка я позвонить Бэзилу. Переложу ответственность на его плечи. Заметь, я не утверждаю, будто те, кого мы недавно видели, занимались чем-то противозаконным!
— Скорее всего, они собирались в чьих-то частных владениях… и потом, разве можно жечь на лугу большие костры? Пожарные бригады этого не любят. Даже фермерам больше не разрешают сжигать жнивье, верно? Может быть, костер разгорелся сильнее, чем они думали. Сегодня довольно ветрено, и языки пламени метались во все стороны. В то же время лето было долгим и жарким. И сейчас еще очень сухо. Поменял бы ветер направление — и фюйть! — Чашка Мередит описала большую дугу, отчего расплескался чай.
— Хорошо, я позвоню Бэзилу. Но сейчас кому-то ехать на место без толку. Когда мы с тобой бежали, они уже расходились; сейчас все участники… м-м-м… обряда, наверное, уехали.
— И нельзя записать ни их имен, ни адресов!
Она натужно улыбнулась.
— Что тебе сказал Бэзил? — нетерпеливо спросила Мередит чуть позже.
— Немного. — Заметив свирепый взгляд Мередит, Маркби поспешил оправдаться: — А что он мог мне сказать? Мне и так пришлось долго извиняться за поздний звонок, ведь они уже легли спать! Потом к телефону подошла Мойра; она пожелала подробно узнать о нашем, как она выразилась, «приключении». Кстати, она считает, что ты права и что число тринадцать — двенадцать плюс один — как раз и свидетельствует о том, что они собирались на какой-то шабаш. Ее приятельница заведует местным историческим обществом; завтра они съездят на место и посмотрят, что там такое. Потом пороются в книгах и попробуют выяснить, проводились ли на том лугу магические обряды. Бэзил, в свою очередь, обещал позвонить своим знакомым из местного участка; он попросит выслать на луг патрульную машину и осмотреть кострище, чтобы, как ты говоришь, убедиться, что огонь потушен как надо. Ну и заварила же ты кашу, моя дорогая!
— Я?! Да ты ведь был со мной. Ты тоже все видел!
— Да, а сейчас я собираюсь обо всем забыть. Я устал и хочу спать. Если хочешь, на всякий случай повесь над дверью несколько головок чеснока, а потом присоединяйся ко мне.
Сэр Бэзил позвонил им на следующее утро, в девять. Мередит решила: старик хочет отомстить за то, что вчера его разбудили.
Правда, вскоре выяснилось, что остальных сэр Бэзил побеспокоил еще раньше.
— Позвонил моему преемнику. Он не против того, чтобы вы неофициально поспрашивали местных об Оливии Смитон. Естественно, если выяснится что-нибудь интересное или странное, обо всем придется доложить им. Впрочем, как вы вчера верно подметили, Оливия умерла и покоится в земле, так что сейчас почти ничего не изменишь. Тем не менее Мойра собирается написать Мирей Смитон; если хотите, можем спросить, не откажется ли Лоренс
— Если ничего другого не получится, почему бы и не съездить к нему, — согласился Маркби, про себя подумав: вот незадача!
— Кстати, теперешний главный констебль очень заинтересовался вашими изысканиями, — продолжал сэр Бэзил. — Он увлекается мотоспортом и слышал имя Оливии. Он даже вспомнил, что читал ее некролог. Только не догадывался, что она живет здесь и до сих пор жива. Так что, когда покончите со своими расспросами, можете прислать ему краткий отчет. Ему хотелось бы знать, что вам удастся выяснить, и удастся ли вообще.
Значит, не они одни встревожились, уныло подумал Маркби, вешая трубку. В чем бы он ни обвинял Мередит, он и сам заварил кашу, поделившись с сэром Бэзилом подозрениями Уинн Картер. В результате на него взвалили всю черную работу. Придется расспрашивать возможных свидетелей, то есть фактически вести следствие, хотя официально он ни на что не имеет права. Если он что-то выяснит, он, как положено, сообщит о своих находках местному полицейскому начальству и любезно предоставит другим вести дело дальше. Если не выяснит, он хотя бы сумеет успокоить Уинн — а заодно и фаната-гонщика, который возглавил полицию графства после выхода в отставку сэра Бэзила!
— Пожелай мне удачи, — сказал он, готовясь выйти из дому.
— С кого собираешься начать?
— Поговорю с доктором, если он не занят. Потом повидаюсь с подрядчиком Кромби. Давай встретимся в обед в «Королевской голове»?
— Отлично! — воскликнула Мередит, как ему показалось, с ненужной горячностью.
— Только не вздумай спрашивать владельца паба, почему у него мешки под глазами, — как бы шутя посоветовал он.
Все пошло не так, как рассчитывал Маркби. Во-первых, выяснилось, что доктор Барнетт уже уехал на раннюю операцию, но обещал быть дома к полудню.
Маркби получил эти сведения от миссис Барнетт, тощей, нервозной молодой женщины с тусклыми волосами и невыразительным, блеклым лицом, которая прижимала младенца к своей не по-матерински плоской груди. Кроме того, она держала за руку капризного малыша, который недавно начал ходить. Они беседовали на крыльце.
Маркби решил, что жена доктора очень молода — не старше двадцати пяти лет. Судя по всему, ей трудно справляться с двумя малышами.
Он уже осматривал бывший Дом настоятеля снаружи и поразился его плачевному состоянию. Заглянув в прихожую, он понял, что дом нуждается в капитальном ремонте и изнутри. Стены грязные, все в отпечатках маленьких пальчиков. Ковер протерся до дыр. Пахло вареной картошкой, капустой и также дешевым стиральным порошком. Где-то в глубине жилища грохотала стиральная машина — видимо, отжимала на максимальных оборотах. Дом был большой; Маркби невольно задумался, кто помогает по хозяйству молодой докторше — и помогает ли вообще. Похоже, здесь услуги Джанин Катто пришлись бы очень кстати.
Маркби без особой радости обещал вернуться к полудню.
— Как вас зовут? — переспросила докторша. — Погоди минутку, Бенджи, мама разговаривает с гостем. Извините, как, вы сказали, ваша фамилия? Вы насчет частного визита?
В ее глазах блеснула искра надежды.
— Маркби, — ответил Алан. — Суперинтендент Маркби. Мне не нужна профессиональная консультация вашего мужа. — Искра надежды в глазах погасла, и на лице докторши появилось прежнее тоскливое выражение. — Скорее, — добавил Маркби, — я пришел сюда как полицейский. Но не тревожьтесь, пожалуйста, мой визит сугубо неофициальный.