Пособие для начинающих шантажистов
Шрифт:
– Что он спрашивал?
– Он собирает информацию об интересных людях.
– А ты тут при чем?
– Как?! – Даша искренне обиделась, – Я же отличница! Второе место в школе на соревнованиях по настольному теннису… С первого класса вишу на доске почета… Конечно, я интересная…
– Настя его видела? – получить вразумительную информацию от Сестрицы мне было бы легче.
– Нет, – лицо Даши менялось прямо на глазах, девочка, кажется, начинала понимать, что дело принимает серьезный оборот, – Настя была на втором этаже, на английском… Я же французский учу…
– Что именно он спрашивал, Даша?
В глазах Дашки мелькнул испуг. Из кокетливой
– Я не подумала, – обратилась она к матери, – Мам, я правда не подумала… Он спрашивал в основном про тебя… Я только сейчас поняла… Не про меня, а про тебя… Точнее, про папу…
– Как он выглядел? – Виктория бросилась к телефону.
– Кто? – Даша готова была заплакать, – Папа? Тебе видней… Я только по фотографиям знаю…
– Даша, прекрати! – Вика повысила голос, потом тяжело вздохнула и повернулась ко мне, – Вечно она старается казаться глупее, чем есть на самом деле.
– Даш, да брось ты, никто не будет тебя ругать…. Успокойся…– я решила, что сейчас истерики нам ни к чему.
– Успокойся, – Вика присела перед дочерью на корточки и легонько пробежалась кончиками пальцев по её щеке, – Как выглядел этот журналист?
– Ну… Такой взрослый… Высокий… С большим ярко-зеленым зонтом… С усиками. И еще в очках, по-моему, солнечных…
Столь странная внешность незнакомца нас с Викторией абсолютно не порадовала.
– Что ты собираешься делать? – я кивнула на телефонную трубку.
– Не знаю… – Вика выглядела совсем растерянной, – Сообщу своему охраннику, что к Дашке приставал какой-то журналист…
– Это не журналист! – твердо отрезала я, – Во-первых, фраза записанная Дашкой – моя фраза. Читайте журнал "Райский уголок", не помню какой номер прошлого года. Не один уважающий себя журналист такое "мыльное" высказывание даже запоминать бы не стал, не то что цитировать! Во-вторых, странная манера одеваться, не правда ли? В солнечных очках и с зонтом в январе… Известный прием, чтобы отвлечь от собственной внешности внимание – взять с собой какую-нибудь яркую, нелепую вещь, которая одна и запомнится собеседникам… Излишне осторожно для честного журналиста…
– Господи… Кто же он? Неужели тот же, что и сегодня, – Вика нехорошо прищурилась, – Сотру в порошок!
– Поклонник? – спросила я.
– Нет! – ужаснулась Виктория, – Только не маньяк!
– Да не Дашкин! – вечно эта Вика черти что думает, – Я имею в виду твой поклонник… Может, хочет тебя получше узнать, вот и расспрашивает дочь о твоей личной жизни…
Вика только отмахнулась.
– Мам, я сильно тебя подвела? – Дарья моментально стала шелковой, и сидела теперь на краюшке стула, выпрямив спинку, и положив ладошки на колени.
– Пока не знаю, – Вика таки попыталась как-то рационализировать происходящее, – Даша, сейчас ты нам подробно, очень подробно, расскажешь всё об этом странном типе. Во сколько он пришел, что говорил, кто его видел…
Дарья восприняла столь серьезный тон матери по-своему и пришла вдруг в состояние крайнего душевного расстройства.
– Я не хотела, я не знала, я не специально, – тихо бормотала она, глядя прямо перед собой с выражением великомученицы. По щекам девочки текли крупные слезы.
– Прекрати реветь! Я не ругаю тебя, – Вика и сама была близка к истерике, – Я просто хочу знать!
Виктория перешла на крик, и я четко поняла, что пора вмешиваться.
– Вика, – быстро начала шептать я, отведя подругу в сторону, – Не травмируй ребенка.
Силенская-старшая, как ни странно, меня послушалась.
– Опоздаешь, иди уже в школу, – Вика еще секунду попыталась быть строгой, потом не выдержала, притянула дочь к себе, крепко поцеловала и срывающимся голосом зашептала, – Умоляю, будь осторожна…
Даша послушно кивнула.
– Дарья, – я решила взять инициативу в свои руки, – Придешь из школы, будешь выполнять свое первое журналистское задание: подробно опишешь встречу с этим лжежурналистом на бумаге. Поняла?
– Есть! – Дашка явно обрадовалась своей миссии.
Вика еще раз поцеловала дочь, за что услышала ворчливое "Не нужны мне твои слюнявые чмоки…", и выпроводила Дашку из комнаты.
Кофе давно остыл. Впрочем, желание засыпать у меня напрочь исчезло.
– Рассказывай теперь ты! – требовательно обратилась я к Виктории, – Об этом загадочном журналисте поговорим позже, когда я буду уже обладать равным с тобой объемом информации, – мысли о том, что все в этой жизни праздно, скучно и серо, почему-то улетучились из моей головы, – Вика, да что с тобой! Ничего же пока не случилось! Просто кто-то наводит о тебе справки… Подумаешь… Давай, колись, рассказывай. Сейчас мы это дело вмиг раскрутим, и всё поймем!
В конце концов, надо же мне как-то развлекаться. Графа Монте-Кристо, в смысле Человека Великого, из меня не получилось, придется переквалифицироваться в управдомы. В общем, на безрыбье и роль специалиста по мелким загадочным происшествиям вполне подойдет.
Викторию моя тирада должным азартом и оптимизмом не заразила. Задумчиво прищурившись, она неотрывно глядела на угол журнального стола и сосредоточенно грызла при этом колпачок автоматически прихваченной с тумбочки авторучки.
Мое воображение тут же представило, как страницы небрежно валяющегося на столе дамского журнала вспыхивают под Викиным взглядом. Я немедленно хватаю накидку с кресла и принимаюсь лупить ею по пламени, опрокидывая при этом чашки и кофейник, а также переворачивая стоящую здесь же на столе початую бутылку коньяка. Спиртное вспыхивает… Огонь впивается смертоносным поцелуем в якобы кожаную обивку мягкого уголка, высасывает её всю, оставляя на креслах несчастное морщинистое нечто… С перепугу я отшвыриваю уже занявшуюся огнем накидку… Пламя страстно льнет к шторам, ластится к ковровому покрытию… Пожарные приезжают через полчаса, весь дом тут же превращается в чавкающую и пенящуюся массу… Жильцы мечутся в панике… Крича о женщинах и детях, спасают деньги и драгоценности… И лишь Виктория Силенская не отдается общей суматохе. Не меняя позы и не отрывая прищуренного взгляда от дотлевающей кучки углей, оставшейся после журнального столика, Вика напряженно думает о чем-то своем. Челюсть её при этом ни на секунду не прекращает нервно дергаться. Виктория всё грызет и грызет уже истекающую чернилами авторучку, пытаясь изжевать её в пыль.
– Эй, ты меня вообще слушаешь? – Вика давно уже покончила с театральной паузой и теперь рассказывала что-то, расхаживая вдоль огромного, зашторенного темными гардинами, окна.
– Да, да, конечно, – усилием воли я прогнала "пожарное" наваждение, еще раз отметила, что мне не мешало бы всё-таки выспаться, и наигранно бодро улыбнулась, – Очень внимательно тебя слушаю!
– Так чего ж не отвечаешь? Я спрашиваю, ты со мной согласна?
– Ну… Безусловно "да", только, в чем именно, не припомню…– откровенно врать не хотелось.