Пособие для Наемника
Шрифт:
— И с какой стороны, по-вашему, должен сидеть я?
Глава 18
Глава 18
Эмрис сузил глаза, осмотрел разделявший их стол, и спросил:
— И с какой стороны, по-вашему, должен сидеть я?
Идель нарочно медлила с ответом. Эмрис отчетливо читал удовольствие на лице женщины, когда она тянулась к сыру, неспешно обмакивала его в мед, жевала. Он едва не заерзал и с трудом сумел оставить пальцы несжатыми в кулаки. Леди проглотила, аккуратно облизала подушечки пальцев, потянулась к кружке с водой.
Кулаки все же сжались, но Железный приказал себе игнорировать зуд в них. Хотя видит Создатель,
Наконец, Идель отстранила от губ кружку, чуть приподняла голову и встретила прямой взгляд Эмриса.
— С моей.
Эмрис заморгал. Такого ответа он не ждал.
Идель все еще смотрела. Нужно было что-то отвечать. Он попытался выиграть время, используя ее уловку — потянулся за водой, но подумал, что это самоочевидно. Поэтому выпил быстро и свойски утерся рукавом.
— А если я не хочу быть ни на чьей стороне? — Он, скорее, угадывал, о чем именно они говорят, чем мог сказать, что наверняка понимает.
— Тогда вы рискуете оказаться между молотом и наковальней.
Железный примерился к услышанному. Глупо спрашивать, какой из двух составляющих кузнечного быта считает себя Идель — ясно же, что молотом. Или, может, она надеется стать молотом с его помощью? Нет, отмахнулся мужчина. Вопрос в том, по кому этот молот должен треснуть. Почему-то у Эмриса закрадывалось смутное подозрение, что на месте цели вполне может оказаться Багровый Кулак — ее отец. Может, у них такая семейная черта — воевать с родителями? Аерон с матерью, Идель с отцом. Рейберт же что-то говорил, что они похожи — Идель и император.
— В таком случае я хочу знать, кто сидит с противоположной стороны, миледи, — четко обозначил он интерес.
— По-всякому. Когда как. Сейчас там никого, но такое бывает нечасто.
Эмрис мотнул головой: много слов, и опять никакого смысла:
— Хорошо, спрошу иначе: может ли там оказаться герцог Греймхау?
Идель поперхнулась водой. Уже одно это стало для Железного достаточным ответом, но леди, прокашлявшись, похлопала себе ладонью по груди и произнесла:
— Барон, я не знаю, что вы там навоображали обо мне, но давайте проясним. Я не жадна до крови, прямо сейчас ни с кем не воюю, и, хотя у меня с отцом скорее дипломатические отношения, чем родственные, мы не враги.
Железный сощурился.
— То есть, к смерти бывшего дожа вы не имеете отношения?
Идель закатила глаза, вызвав у Эмриса очередной прилив удивления.
— За кого вы меня держите, барон?
— За человека, который ради своих целей идет по головам. — Он даже не пытался смягчить ответ.
Идель посмотрела в сторону, чуть поджав губы. Железный самодовольно хмыкнул в душе: на мгновение он пробил в ее самообладании трещину, сквозь которую разглядел раздражение.
— Я не имею ничего общего со смертью прошлого дожа Иттории.
— А Эйвар Дайрсгау? — Тут же вцепился Железный.
— Лорд, — твердо поправила Идель, прямо взглянув на Эмриса. — Лорд Дайрсгау. И нет, он тоже, насколько мне известно, не имел на счет покойного никаких приказов или планов. Хотя, должна признать, смерть и отстранение нескольких старых советников откроет для лорда-председателя Тайного совета несколько лазеек, чтобы занять хотя бы одну из них своим человеком.
— Своим?
— Лояльным Деорсе или, по меньшей
Эмрис перевел дыхание и улыбнулся: он не только уточнил один из терзавших его вопросов — он впервые сумел вывести их беседу к равенству. Пусть ненадолго, но Идель обратилась к нему как к человеку и барону, а не как к слепому котенку, которого надо научить ходить.
— В таком случае, я имею в виду, что вы не влияли на кончину дожа, как вы вообще решили торговать в Иттории?
Идель дернула бровью и, отщипывая с подноса спелые виноградины, объяснила:
— Я точно знала, что буду перепродавать сукно одному из тех городов, чьи векселя найду в хранилище Патьедо. Большая часть бумаг пострадала во время нашего побега: что-то было залито кровью, что-то маслом, что-то порвалось, пока я лезла через люк. Из всех найденных бумаг в презентабельном виде сохранились только две — я показывала вам. — Она съела пару ягод и продолжила. — Это означало, что я буду торговать или с Итторией, или с Арозаном, чтобы использовать вексель как рычаг давления. Иттория была по дороге первой, поэтому мы зашли сюда. К тому же вы быстро поведали Рейберту о смерти прошлого дожа, и я рассудила, что ситуация благоволит. Будь она иной — возможно, мне не удалось бы сторговаться столь удачно или вообще пришлось бы ехать в Арозан. Но, признаться, я надеялась завершить наше торговое предприятие именно здесь.
— Потому что Арозан дальше и вы хотите домой?
Идель кивнула:
— И потому что у меня на него другие планы.
— Какие именно?
— Самые благородные, поверьте. Мне очень симпатичен дож Арозана, он… как вы любите говорить? Отличный мужик.
Эмрис вцепился в Идель взглядом, как железным крюком, намереваясь не дать ей слукавить в очередной раз:
— Что вы намерены с ним делать?
— С дожем?
— С арозанским векселем.
— Приберечь до удобного случая. Ну а вы?
— Что я? — не понял Железный.
— Как вы оказались в Арозане?
— Как и все наемники: нас наняли.
— Сколько раз?
— Однажды, на шесть месяцев.
— Значит, вашим татуировкам все же есть пара лет. Я думала они свежие, со времен, когда вы закупались арозанским вином, чтобы пройти через сток редвудского замка.
— Я не ездил за отравой в Арозан, я купил «вино» у…
Эмрис замолчал и скрипнул зубами: не стоило ожидать, что выбил он ее из седла, и теперь леди всю беседу будет идти пешей, с ним вровень. Нет, она быстро вернула себе преимущество ведущей, намеренно показав, что осведомлена о нем куда больше, чем он о ней. Ничего, осклабился Эмрис, ощутив странный прилив удовольствия: он быстро учится, и однажды он непременно заткнет ее за пояс.
— Откуда вы знаете про «арозанское вино» и сток? Я уже спрашивал, и вы не ответили тогда.
«И сейчас не отвечу» — Эмрис увидел в ее лице до того, как леди открыла рот.
— Ваше здоровье, — улыбнулась Идель и пригубила воды.
«Сучка»
Ну что ж, если она любит менять темы, то не остается выбора, кроме как самому выбрать следующую.
— Вы не боитесь, что вас сочтут крохоборкой из-за продажи повозок? — Эмрис устроился аналогично Идель: чуть развалился в деревянном кресле, немного «стек» на левую сторону и оперся на подлокотник.