Пособие для Наемника
Шрифт:
Едва леди уложили на кровать, как по простыням поплыло красное пятно. Герцог коротко посмотрел на него, затем на столь же залитого кровью барона. Молча стиснул челюсти — и кулаки. Ему не надо было ничего объяснять.
Главный доктор их светлостей подоспел, оглядел ситуацию, и вытолкал наружу всех лишних. В коридоре Теоданис окончательно почернел. Было видно, что любое сказанное слово может спровоцировать бурю, которую не уймет ничто. И которая грозила стать тем свирепей, чем больше Теоданис понимал: Идель не сказала ему.
— Это он виноват в смерти
Железный вздохнул. Его шея вздулась от напряжения: лишь бы ничего не ляпнуть. И лишь бы Рейберт…
Рейберт не подвел:
— Не думаю, ваша светлость. — Он был сама кротость и смирение. «Ну еще бы!» — подумал Железный. — Они спокойно простились, ее светлость уже собиралась уходить, когда… это случилось. Так что…
Теоданис не дослушал: он развернулся на Эмриса, сделанный им шаг показался Железному приближением палача.
— Почему ты еще здесь, барон?!
Что? — изумился Эмрис. Но придержал вопрос при себе: его всяко сочтут глупым, непочтительным и бог весть каким еще. Создатель, как же он устал от этой высокой знати! Постоянно оправдываться, постоянно под колпаком, постоянно будто по тонкому льду: одно неосторожное или просто неугодное слово — и ему тут же начинают указывать его место. Если бы не опасение за Идель, он бы и на миг не задержался. Да вообще бы не приехал, честное слово!
— Я не буду докучать вам долго, ваша светлость, — как мог дипломатично сообщил барон. — Как только ваш доктор скажет, что угрозы для ее светлости нет, я тут же уеду. Думаю, к тому моменту мои люди будут готовы.
«Хоть ты и не предложил нам ни ночлега, чтобы перевести дух, ни даже завтрака. Старый козел!»
Однако, как выяснилось, и такое благородство оказалось для Теоданиса раздражающим. Молнии в его глазах могли бы выбить каменную крошку из стен вокруг.
— Сначала вы хотите проститься, теперь это! Между вами и моей дочерью что-то было?!
Рейберт вздрогнул: со времен войн императора Аерона, когда Теоданис из Греймхау скликал войска, никто не слышал, чтобы он повышал голос. От могущества герцогской глотки давно и напрасно отвыкли.
«Как он вообще услышал это?» — подумал Эмрис. Честное слово, ужасная черта — мнительность. Для мужика — так особенно.
— Не больше, чем дружеское взаимопонимание, — мрачнея, как грозовое небо, отозвался барон.
Теоданис сузил глаза:
— Славно, если так! Мне хватит одного безродного зятя!
«Безродного зятя?!»
— Да я даже и не ду… — Железный покрылся багровыми пятнами от злости, но замолчал. Махнул рукой и, едва удержавшись, чтобы не задеть герцога плечом, пошел прочь. Под его твердыми шагами звонко гудели каменные плиты, и на каждом десятом шагу караульный лучник у окна наклонял голову.
Точно. Они обязаны кланяться. Он же теперь барон как-никак.
Железный Барон, напомнил себе Эмрис. Хватит расшаркиваться. Он выковал себя гораздо раньше, чем стал капитаном «Братьев». Он выковал себя сам, не прячась за родство с
Хватит отираться у юбки. Даже если это юбка такой женщины, как Идель из Греймхау. Он должен найти убийцу ее мужа? Не вопрос. Он достанет ползучую гниду из-под земли. И размажет воистину железным кулаком. Так, чтобы потом ни один из этих высокородных белоруких ублюдков даже не вякнул в его сторону. С Идель — да, он готов иметь дело. Он может простить ей вспышку гнева на кладбище: она беременна, или была беременна, она потеряла мужа, она утомлена. Но вот Теоданис…
— Эмрис! — окликнул Рейберт, и Железный понял, что он уже на улице. В руках у него — поводья конского оголовья, вокруг — все члены охраны, которых он брал с собой, во главе с Крейгом. И, что самое скверное, он по-прежнему в грязной от женской крови одежде.
— Чего? — Буркнув, Эмрис обернулся. Он отпустил повод, дал знак одному из «Братьев», распоясался и потянул через голову тунику. Берн достал командиру из седельных сумок сменную рубаху и кожаный жилет.
— Не злись. Его светлость не в себе. — Рейберт нагнал, наблюдая, как Эмрис переодевается.
— Я тоже! — заорал Эмрис. — Ты отличный парень, Рей, но я устал от их вечно надменной подозрительности!
— Теоданис бесится, что Идель не сказала ему. Она — единственное его ди…
— МНЕ ПЛЕВАТЬ! — Железный окончательно вышел из себя. Всего на мгновение, но его не провернешь вспять. Железный повел головой. Жарко выдохнул, как разъяренный бык. — Отправь гонца в Редвуд, когда она придет в себя. Буду ждать хороших вестей. — Не думая, Железный сунул грязную одежду Рейберту в руки и вернулся к коню. Больше ему нечего сказать.
Рейберт кивнул. В его лице Эмрис узрел глубокое понимание: да, Теоданис не подарок. Они тоже знают об этом.
— Напишу. — Блондин хлопнул Железного по плечу, другой прижав вещи. Отступил на шаг, бросился краткий взгляд на Крейга, и продолжил куда официальней. — Спасибо, барон. Удачи в Редвуде. Пусть он принесет вам то, чего вы ждали от владений и титула.
Эмрис молча поднялся в седло и завел поводья в сторону, разворачивая коня.
В Редвуд. Наконец-то.
Граф Ворнли метался из угла в угол, напоминая сыну подбитого кабана. Каменные полы откликались скрежетом на каждый шаг взволнованного мужчины — и усугубляли мигрень наблюдавшего за отцом Лестера.
— Да почему ты так бесишься?! — Молодой лорд тоже предпочел стоять. Он прибыл в родовой замок графов Ворнли меньше часа назад и застал отца в крайне паршивом настроении.
— Чего я бешусь? Чего я бешусь?! — Граф Финнеас Ворнли стрелой настиг сына и хорошенько встряхнул за грудки. — А ты как думаешь?! Я говорил тебе, чтобы ты был осторожен! Говорил, что не стоит доверять письму Хаделиндца! Просил сидеть на заднице ровно, поговорить, подумать! И что сделал ты?!
Лестер просунул руки между рук отца, провернул вокруг оси и аккуратно оттолкнул Финнеаса.