Пособие для Наемника
Шрифт:
Железный медленно моргнул. Да, он и сам так думал. Зачем вообще кому-то в далеких землях убивать зятя герцога Греймхау. Девять… нет, десять из десяти, что никто и не ожидал Нолана встретить в Редвуде! Все ведь наверняка привыкли, что он путешествует вместе с супругой, Идель сама об этом говорила. И все видели, как они вместе покидали императорский дворец.
Без сомнений, Теоданис прав.
Железный вздохнул и потянулся к обломку болта с наконечником. Поднял на уровень глаз, вгляделся, щурясь.
— Как это жалкое жало поможет мне найти…
Эмрис осекся. Его брови сошлись над переносицей, а взгляд сам собой устремился
— Я все еще жив.
Теоданис качнул подбородком: верно. За чем бы ни приходили убийцы к Эмрису, они еще вернутся.
Железный положил обломок на место, «запеленал» снаряд, одним взором уточнил у Теоданиса, может ли забрать с собой. Получив в ответ кивок, осведомился:
— Я могу попрощаться с ее светлостью перед отъездом?
Железному казалось, он просто соблюдает вежливость, однако Теоданис неожиданно напрягся.
— Зачем?
— Ну… — Эмрис замешкался, но быстро взял себя в руки. Не будет он мямлить. — Общение с леди Греймхау пошло мне на пользу, я думаю. — Его голос был сух и безразличен — намерено, чтобы выдать светскую признательность, и ничего больше. — Она была щедра на советы. К тому же, я думаю, вы знаете, зачем именно она ездила в Патьедо.
— И причем здесь прощание?
Эмрису казалось, он ясно высказался, что хотел бы поблагодарить и, в целом, отнесся к Идель по-человечески, а не по-баронски. Создатель! Ничего не поймешь у этих благородных! Скажешь в лоб — плохо. Пытаешься выразиться узорчато — не понимают! Тьфу!
На лице Теоданиса закостенело сомневающееся выражение, и странная мысль пронзила Железного.
— Чего именно вы опасаетесь, ваша светлость? — Нарочито предупредительно поинтересовался Эмрис.
Теоданис, кажется, сообразил, что выглядит неуместно. Он отвел лицо в сторону и вздохнул, сразу переводя атмосферу из напряженно-недоверчивой к слегка усталой.
— Я просто беспокоюсь за дочь. Нолан… — Он отвернулся к столу, склонил голову, словно разглядывая качество столешни. Будто не видел ни разу прежде, ей-богу. — Брак Идель был полностью ее инициативой. Я имею в виду, ситуация тогда сдавливала ее, тисками, год за годом, и когда лавировать в ней стало невозможно, Идель нашла то решение, которое нашла. Пришла к нему, обставила, претворила в жизнь и приняла последствия — вышла за того, кто… ей достался.
Эмрис наскоро решил мотать на ус все, что слышит. Размышлять будет потом.
— Все, что она делала до этого, она делала по совету, рекомендации, протекции, традиции, по образцу того, как делали другие. Свадьба с Ноланом шла вразрез со всеми установлениями, но это было полностью решение Идель, понимаете? Она выбирала не мужа для женщины, а супруга для будущей герцогини, достаточно удобного и достаточно надежного. И, что бы я ни думал, я не могу сказать, что ее образ мысли и оценка обстоятельств, которые привели к такому способу выйти замуж, конкретно в ее ситуации были ошибочны.
«Знать бы еще наверняка, о чем ты говоришь»
Теоданис прикрыл глаза и, наконец, признался тихо и прямо:
— Я был не согласен в день, когда мне сообщили, и едва не убил Нолана, когда приехал домой. Но с тех пор я зауважал свою дочь. — Теоданис метнул на Железного короткий взгляд. В льдистых глазах барона отражалась исключительная озадаченность. Он решительно не улавливал, к чему ведет герцог. Последний развернул мысль:
— Вы теперь барон, Эмрис, и однажды
Похоже, в Греймхау все любят потрепаться, заключил Железный. И весьма-весьма откровенно.
— И почему вы говорите мне это? — В словах барона тоже сквозили интонации утомленности. Было чувство, что он снова переживает то, что уже пережил. — Пытаетесь сказать, что я недостаточно уважителен к ее светлости?
— Если хотите, можете увидеться с Идель, — дозволил герцог. — Уверен, она все еще там, на кладбище. Но, пожалуйста, следите за всем, что скажете. Ваши слова не должны растоптать достоинство моей дочери. — Взгляд Теоданиса был исполнен неукоснительным требованием.
Это родовое, осознал Эмрис. Это отличает старую, укорененную аристократию от семей помоложе. Они впитывают это сызмальства: так смотреть, так говорить, источать почти-императорское величие и заполнять им все пространство вокруг себя, не прилагая к этому специальных усилий.
На мгновение Железный почувствовал себя именно железным — среди золотых венцов. Чужим настолько, что пропасть между ними не зарастет и через тысячу лет.
В купе с чертогом герцогов Греймхау, размахом их земель и отлаженностью разных производств, Эмриса посетила любопытная мысль: а как давно и на каких условиях на самом деле герцогство Греймхау стало частью Деорсы? Непрошенным вспомнился факт родства местных лордов с правящим домом империи. Если размышлять логически, то шансы, что предок Аерона отдал Греймхау своему младшему брату, устранив предыдущих местных правителей, конечно, были. Однако Эмрис с большей готовностью поставил бы на то, что сюда засватали одну из сестер императора. И тогда возникал резонный вопрос: почему одних дочерей императорской семьи сватали за море в политических союз, как леди Имхэйр из Талассия, а других — на попечение собственного подданного?
— Барон? — Напомнил о себе Теоданис, прерывая рассуждения Железного. Похоже, ждет какого-то веского обещания.
— Какое слово будет для вас более надежным? — Играть в игры ни с Теоданисом, ни с Идель Эмрис не хотел. Он наемник, а не скотина. — Слово барона или слово капитана «Железных Братьев»?
Только сейчас Эмрис осознал, что они с Теоданисом одного роста, потому что смотреть глаза в глаза с близкого расстояния оказалось невероятно естественно.
— Слово мужчины.
Глава 23
Эмрис отдал распоряжение собрать снеди в дорогу, сунул сверток с болтом Крейгу в руки и направился на кладбище. Ульдред с Даретом ждали на входе. По первому было не прочесть, изменилось ли для него что-то: Ульдред всегда имел достаточно недружелюбный вид и сейчас просто казался еще чуть более угрожающим, чем обычно. Дарет растерял внешний лоск — но это от утомительного пути почти без привалов. Когда ему дадут выспаться, он снова станет молодым красавцем, охочим до девок и выпивки. Вообще, если подумать, у Дарета с Крейгом было что-то общее в интересах. Разница заключалась в том, что Крейг просто шел и брал, что хотел, а Дарет выглядел и вел себя так, что все нужное липло к нему само.