Пособие по выживанию
Шрифт:
Покупаю все необходимое и выхожу из универсама. На выходе ко мне подходит женщина с испитым лицом и синяком под глазом. «Вам не довезти тележку?» — вежливо спрашивает она. Я киваю: «Хорошо». До машины два шага, я выгружаю в багажник пакеты, достаю из кармана мелочь и кладу ей в открытую ладонь. В моей руке задерживается более крупная монетка. «Многовато будет», — думаю я и кладу ее обратно в карман. Женщина разочарованно смотрит на несколько Мелких монеток, удивленно спрашивает: «Так мало?» и разочарованно уходит. В этот момент порыв ветра срывает с меня кепку и волочит ее по асфальту. Обычно в таких случаях я успеваю поймать головной убор в воздухе. Тупо смотрю на лежащую в грязи кепку. «Раз шапка упала, значит, гордыня повысилась», — мелькает ясная мысль. Сажусь в машину и медленно отъезжаю. Начинает болеть
Иногда правильный поступок дает душе гораздо больше, чем многочисленные техники развития. Я продолжаю вести машину, стараясь не отвлекаться. Пока что амбиции, обиды и страх в неожиданной ситуации все-таки проявляются. Как с такими эмоциями и обидами я могу лечить людей? Пора что-то реально менять.
Как-то в феврале я подумал о том, что надо покончить с приемом. Чего-то я не могу понять и решить. Вспомнился разговор в Израиле несколько лет назад.
— У нас здесь живет один из лучших целителей, — рассказывала женщина. — Так вот, он сказал, что будет лечить до 2004 года, а потом навсегда покончит с этим.
Почему? — полюбопытствовал я.
Он сказал, что свыше будет запрещено лечить людей.
Любопытно, нечто подобное я уже слышал лет десять назад. Кто-то из мудрецов говорил, что целителей после 2004 года будут уничтожать сверху.
Февраль 2003 года, я сижу в кабинете, диктую свою восьмую книгу и вдруг прерываюсь. «Не получается завершить одним рывком, — раздосадовано говорю я. — Придется сделать перерыв». Сотрудница пожимает плечами: «Бы ведь когда писали седьмую книгу, тоже за один раз хотели завершить, а потом пришлось сделать перерыв». Я хмурю лоб: почему же я тогда прервал работу? «Да ведь Вы в КАМАЗ чуть не врезались!» gee, делаем перерыв. Надо уехать куда-нибудь, вернусь, продолжу.
Я улетел на юг. Похоже, мне нужно искать новые виды деятельности, определенно работа завершена, книги написаны. Если какой-то закон открыт, уже не имеет значения, сомневается автор или верит, Вспоминаю схожую ситуацию. Сколько лет уже прошло? Около четырнадцати. Тогда я заметил, что забираю энергию у пациентов, и сказал себе, что с этим пора кончать, бросил все и уехал отдыхать в поселок Вознесение. Я подумал, что, если не будет знака свыше, мне нужно покончить с целительством. И получил же знак! Под какой великолепной радугой мы тогда проехали! Я отбросил страхи и сомнения и сделал еще одну попытку лечения, но уже перестав накачивать энергию руками. И через некоторое время увидел у пациентов кармические структуры. Я перестал лечить руками, стал исцелять пониманием, но, вероятно, и здесь подошел к какому-то пределу. Я вижу, что так уже лечить нельзя. Что мы имеем на сегодняшний день? Ухудшение самочувствия в конце приема, ощущение пробуксовки в исследованиях.
Был еще один момент: телефонный звонок. «Помните пациентку, которая часто бывала у Вас на приеме? У нее стала закупориваться артерия возле сердца, синеет и немеет правая рука. Врачи бессильны. Она готовится к смерти». Пытаюсь понять, что же произошло, ведь у нее было прекрасное, ровное поле. Небольшие проблемы с потомками. На приеме я говорил ей, что все хорошо, а у нее соли забивали артерию, и на тонком плане она умирала. Что же тогда значит вся моя диагностика и занятие целительством? Я пытаюсь про диагностировать ту женщину еще раз: неблагополучие с потомками явно усилилось. Причина — страх за будущее, уныние, неверие в себя. Все, что я могу сделать сейчас, — это передать информацию. «Сообщите мне мобильный телефон, я попытаюсь связаться», — говорю я.
А как все хорошо начиналось, когда писал первую книгу! Ощущение было такое, что могу свернуть горы.
Помню, как пришла ко мне редактор: «Ваша книга, наверное, не выйдет. На обложке краска идет
Послушать jso стороны — явный бред сумасшедшего. Но ведь книга-то пошла. Та же машина, с той же краской, на той же бумаге давала чистую, ровную поверхность. А до этого — чуть ли не тридцать попыток и ни одной удачной. Утром целый час пришлось уламывать работников, чтобы запустили машину.
Да, в начале исследований чудеса часто случались, а сейчас жизнь подносит другие сюрпризы. Я понимаю, что на меня наваливается уныние, оно укрывает меня, как пледом, парализуя все мои действия. Уныние — это зависимость от будущего. Что-то с будущим у нас не ясно. При любой перетряске будущего я встаю на колени, а потом ложусь навзничь. Эта тема оказалась более сложной, чем я предполагал. И все-таки что случилось с пациентом? Как же я мог пропустить эту проблему? Пора отдыхать и купаться. Как там написано в известном бестселлере: «Не буду думать об этом сегодня, подумаю завтра»? И как говорилось в старину: «Не переживай, Иванушка, не думай об этом, ложись спать. Утро вечера мудренее».
О проблемах лучше думать утром, когда еще находишься в состоянии отрешенности от человечества, а в душе много любви и энергии. Я вспоминаю день отъезда. В девять утра катер отвезет нас в аэропорт. Я выхожу в семь утра к безбрежной океанской синеве. Ныряю в воду и плаваю полчаса вдоль кораллового рифа. Поднимается солнце, и одновременно начинается мелкий моросящий дождь. Я медленно плыву, возобновляя привычный ход мыслей. «А может, авария при написании книги и была знаком? Может быть, пора объявить о некоторой своей некомпетентности? Я вспоминаю Вознесение, тогда тоже были проблемы, но я смог перейти от лечения руками к видению и пониманию. Тогда я ехал. получить хоть какую надежду и я ее получил. Куда мне идти сейчас? Я сюда приехал не за знаком. Я просто очень устал. Наверное, эта 14-летняя гонка сделала свое дело. В конце концов, я начал — найдутся другие, которые продолжат».
Я глубоко ныряю, отпуская все сомнения. Хорошо мыслить в воде, думаешь всем телом, всем подсознанием. Интуиция работает в десять раз мощнее. Страхи и переживания куда-то уходят. Я продолжаю плыть дальше, но пора возвращаться. Поворачиваюсь к океану, бросая прощальный взгляд, и вижу огромную радугу, раскинувшуюся над всем горизонтом, полную, яркую от края до края. Проходит несколько минут, радуга не рассеивается, постепенно рядом с ней появляется еще одна, она медленно расправляется, занимая весь горизонт. Я жалею, что нет видеокамеры, я впервые 'в жизни вижу слияние двух радуг. Зрелище потрясающее: они выходят из океана и уходят в океан. Около десяти минут они продолжают сиять и потом исчезают. Я подплываю к пустынному берегу. Тишина, все еще спят, на пляже ни души, словно это зрелище предназначалось мне одному. А через несколько часов — ровное гудение турбин самолета, и безбрежный океан, еще недавно принимавший меня в свои объятия, уже в прошлом. Я улетаю домой дописывать седьмую книгу.
Прошло время. Книга вышла. Прошла презентация в Питере и Москве.
После приезда мне сообщили телефон пациентки. И вот я разговариваю с ней по телефону.
Вам передавали, что обострилась тема будущего? — спрашиваю я.
Да-да, — отвечает она. — Я снимала страхи и сомнения, мне стало получше.
Постоянный страх перед будущим может дать проблемы с сердцем, — говорю я. — У вас недавно обнаружилось сужение артерии?
Да там не сужение, Вам неправильно передали, не было никакого отложения солей. После последнего сеанса я чувствовала себя прекрасно, но перед новым годом я влюбилась в одного парня. Он меня предупредил, что у него есть другая, но я как-то не стала придавать этому значения. После Нового года он ее привез, и все мои надежды рухнули в одночасье. Я пыталась все принять, но не смогла, а потом у меня начались боли в сердце, а теперь вот немеет рука.