Пособие по выживанию
Шрифт:
Это подействовало, как мановение волшебной палочки: за дверью воцарилась тишина, повернулась защёлка…
За пару минут они успели в клочья разнести несчастную мансарду. И здорово врезать друг другу.
— Значит, так. Ты, — я посмотрела на Тана. — Убирайся. Не желаю тебя видеть! Ненормальный! Ты, — сбавила я тон — сердиться до ярости на Адрея очень трудно, — тебя я тоже не желаю ни видеть, ни слышать, спать будешь в любой другой комнате, только не в моей! Твои вещи будут перед дверью через пять минут!
Я хлопнула дверью, пошла в свою комнату, выкинула из неё всё имущество Андрея, забралась в постель
Я им, что, приз? Кто кому морду набил, тот меня и получил? Ничего, поживёте без доброй, ласковой Славы, смиритесь с тем, что она собирается добиться своего и подружить вас! Тан даёт, конечно, не мог объяснить Адрею, что он мой брат?! Хотя он сам, наверно, к этой мысли не привык, и по инерции… Адрей тоже хорош, нет, чтобы спросить у меня, что произошло, так нет, сразу подумал невесть что! Ну вот чего они подрались? Им делать больше нечего? Да они, небось, и до моего появления не ладили… И всё равно он дурак!
Через полчаса я уже почти ждала, когда Адрей придёт просить прощения. Через час я узнала очень много всего о тяжёлой жизни спонтанного мага и обнаружила отсутствие вещей Андрея под своей дверью. Через полтора часа я спустилась к ужину.
— Адрей унёс свою порцию к себе в комнату, — заметил папа, глядя, как я хмуро накладываю в тарелку вареники, приготовленные исчезнувшим до моего появления Адреем (рецепт мой, ещё с вечера остался висеть на шкафчике). — Слава, К СЕБЕ…
— Слышала, — буркнула я.
— Поссорились?
— Разругались вдрызг.
— Адрей что-то сделал не так?
— Да! Он увидел Тана и подумал невесть что!
— Учитывая, в каком Танислав был виде, это нормально. И как раз Адрей сказал мне, где ты, и я не сразу понял, почему он так мрачен… Вообще-то, Слава, тебе нужно с ним поговорить.
— С кем? — буркнула я. — С Таном тебе самому надо поговорить. И ещё рассказать мне о хаклонгах!
— Адрей сказал?
— Да! А должен был ты!
— Извини, я думал, на тебя и так много всего навалилось, куда ещё это.
— Прощу, если поговоришь с Таном! И, пап… а хвост у меня не будет расти, ведь правда?
— Не будет, — усмехнулся отец. — Кровь хаклонгов слишком сильно разбавлена в тебе человеческой, так что вернуться к первоначальному облику ты уже даже при всём желании не сможешь. А насчёт разговора с Таниславом… Не уверен, что это хорошая мысль, по крайней мере, сейчас. Мы с его матерью расстались внешне спокойно, но на самом деле… Понимаешь, тогда шла война, с пленными не церемонились, независимо от пола и возраста, — папа вздохнул. — Я забрал её, просто чтобы никто не мучил, а она неожиданно влюбилась в меня и… — папа замялся, ему, очевидно, было неловко рассказывать дочери о таком, но я не собиралась давать ему поблажку, и он продолжил: — Она была невероятно красива — Тан в неё пошёл — вот я и не устоял. Потом я отправил её к родным, и о сыне она мне ничего не сообщила, уж не знаю, почему. А теперь уже поздно пытаться что-то наладить, её семья наверняка настроила его против меня. Да и я… Столько лет прошло.
— Пап, — попросила я. — А ты всё же попытайся.
Папа посмотрел на меня:
— Лучше ты, Слава. Вы уже дружите, тебе будет легче.
Я только вздохнула.
— И тебе лучше пойти помириться с Адреем, — настоял папа. — Одно хорошо — благодаря вашей ссоре мне удалось найти
— Нет! — рявкнула я и села сумрачно поглощать вареники. Они были невероятно вкусные, и к третьему я начала всхлипывать. Папа посмотрел-посмотрел на это, не вынес душераздирающего зрелища и ушёл на кухню. Я кинула вилку на стол и заревела в голос.
Я не проплакала и полминуты, как вдруг меня сзади обняли, и я ощутила извиняющийся поцелуй в волосы.
— Слава, милая, прости меня… не плачь, пожалуйста…
Я обернулась и зарылась залитым слезами лицом в его рубашку:
— Ненавижу тебя!
Рядом раздался папин голос:
— Перевожу: люблю тебя до безумия, но ты же, мерзавец, ещё два часа назад должен был попросить прощения! От себя добавлю: даже если ты не виноват.
Я метнула на папу страшный взгляд. Он усмехнулся и снова ушёл на кухню.
— Слава, милая, прости меня, я услышал, как ты говоришь, что любишь его, и чуть с ума не сошёл! Я же не знал, что ты говорила с ним, как с братом. Твой отец объяснил мне, но тогда, — Адрей покачал головой: — Мне просто невыносима мысль, что когда-нибудь ты уйдёшь от меня, и я…
— Да никогда я от тебя не уйду, — обиделась я. — Я с тобой навсегда! Я люблю тебя больше всего на свете! Ох, какой же ты глупый!
— Просто идиот, — согласился Андрей, прижимая меня к себе. — Но я тебя так люблю, как никто и никогда любить не сможет!
— Глупый, — повторила я. — Но вареники у тебя — просто объедение!
Андрей засмеялся довольно:
— Кушай, милая, кушай, давай, я вытру тебе слёзы…
— Только спать ты всё равно будешь в другой комнате!
— Это будет мне наукой, — серьёзно сказал Андрей.
А потом улыбнулся.
Я проснулась как от толчка и даже подскочила в постели. И сразу поняла: что-то случилось. Что-то ужасное с кем-то дорогим. Уверенность была такой абсолютной, что мои мысли сразу метнулись к Адрею, но с ним было всё в порядке, я почувствовала. Как и с Ладом, Алилой… Что-то подсказывало: ищешь не там! Я переключилась на папу, маму и брательников, даже для Лариски место нашлось, правда, в виде приложения к Олежке. Но и там всё было тихо. А я ведь понимала каким-то шестидесятым чувством, что медлить нельзя, что-то нехорошее происходит!
И вдруг шестьдесят первое чувство подсказало: "Танислав". Но ему же ничего не угрожает! Чувство № 61 продолжало настаивать: "Тем не менее, это он". Я засомневалась, но назойливое чувство строго поинтересовалось: "Ты тут ещё долго рассиживаться будешь?!"
Я вняла голосу рассудка и откинула одеяло. Но тут же вспомнила, что Тан о-очень далеко! Я уже было дёрнулась бежать к Адрею, но тут мне пришла на ум цитата из "Руководства": "Самостоятельное перемещение в пространстве на длительные дистанции — 8 месяцев и полуобморочное состояние". И чтоб я, на одну восьмую хаклонг-долгожитель, да не сумела наплевать на это самое гипотетическое состояние и не прорвалась чрез миры и пространства к безответственному, но такому замечательному старшему брату?! В приливе энтузиазма я подобрала коленки, зажмурилась и отчаянно пожелала оказаться поближе к Тану… и грохнулась на пол.