Посох царя Московии
Шрифт:
— Пан едет в Московию… — осторожно начал Ицко.
— Откуда знаешь? — встревожился и насторожился Граевский.
О его замыслах было известно только Антонию Смиту. Он даже жене не сказал, куда держит путь, зная ее длинный язык.
Ицко мрачно улыбнулся. При этом все его морщины на лице пришли в движение и он стал похож на сатира.
— Я мог бы тебе соврать, ясновельможный пан, — ответил Ицко, глядя прямо в глаза шляхтича. — Но в деловых вопросах ложь не лучший помощник. Мои торговые партнеры из Вильно рассказали, что вашу мосць интересуют яхонты [110] . А где они в цене? Тут и думать долго не нужно. Московиты готовы платить за них большие деньги. Да вот беда — путь в Московию
110
Яхонты — старинное название рубина, сапфира и некоторых других драгоценных камней.
— Допустим, это так. Предположим, что я и впрямь держу путь в Московию. Что с того?
— О, это многое меняет… — Ицко быстро потер ладонями, словно его зазнобило. — Во-первых, я помогу вам купить хороший товар и задешево. И не только камни, но и сукно, например. В Москве сукно тоже ходовой товар…
— Зачем мне сукно? — недовольно поморщился Граевский.
— Ясновельможный пан, прошу меня простить, кое-чего не понимает. Купец, путешествующий без обоза, налегке, вызывает подозрение. И не только у мытников. Разбойники везде имеют своих осведомителей. И они могут проверить, что зашито у пана в поясе.
«Матка боска! — мысленно выругался шляхтич. — Он что, ясновидящий?!» Граевский и впрямь зашил крупный рубин и еще несколько камней помельче в матерчатый пояс, приспособил его на голое тело и никогда не снимал.
— Пусть ясновельможного пана не волнует денежный вопрос, — быстро продолжил Ицко, по-своему истолковал выражение злобной недоверчивости, появившееся на лице шляхтича. — Чтобы купить товар, я дам вам взаймы… под небольшой процент.
Граевский совладал со своими эмоциями и успокоился. «Что ж, — подумал он не без воодушевления, — предложение этого гешефтмахера [111] и впрямь может принести мне большую выгоду. Только нужно держать с этим Ицком ухо востро. Не прост он, совсем не прост… Думаю, что у него в рукаве, как у фокусника, есть еще кое-что для меня».
111
Гешефтмахер — ловкий, изворотливый делец (нем.).
Шляхтич не ошибся. Выдержав необходимую паузу, Ицко вкрадчиво сказал:
— А еще, ясновельможный пан, я бы советовал вам выкупить у пана воеводы Сандомирского русского пленника. Его зовут Даниил Левшин. За него просят всего-то двести рублей. Нужно только съездить в Мальборг [112] . Пан воевода сейчас находится там.
— Зачем он мне?! — возмутился Граевский. — И потом, двести рублей — это большие деньги.
— Пан не понимает своей выгоды. Выкупленный из плена московит будет служить вам в русских землях самой надежной охранной грамотой, И даже если по прибытию домой Левшин просто вернет затраченные на свой выкуп деньги, то в Москве вы сможете купить на них шесть сороков [113] соболей, которые стоят у нас уже четыреста рублей. Отличный гешефт! Но скажу вам по секрету, что за московита русский царь может заплатить и больше.
112
Мальборг, Мариенбург — город на правом берегу р. Ногаты, рукава Вислы. Старинный замок магистров Тевтонского ордена, сделавших М. сильной крепостью, особенно в XIV в. В XV в. М. перешел к Польше, в XVIII в. — к Пруссии.
113
Сорок — древнерусская единица счета. С. — мешок с сорока собольими (беличьими) шкурками, из которых можно было сшить одну шубу. Сорок
— Сколько? — живо спросил Граевский.
Еврей мысленно рассмеялся — миром правят деньги, а деньгами руководит жадность человеческая — и ответил:
— До пятисот рублей.
На некоторое время шляхтич лишился дара речи. Пятьсот полновесных рублей! Он быстро подсчитал в уме: рубль равен 100 копейкам-новгородкам, а значит, в нем 68 грамм серебра. 500 рублей — это 34 килограмма драгоценного металла! Граевский едва не задохнулся от внезапно обуявшей его жадности.
— Ну что ж… это дельный совет, — сказал он, с трудом сдерживая ликование.
— Еще какой дельный, ваша мосць, — весело подтвердил Ицко. — После поездки в Московию вы будете кататься как сыр в масле.
— Но есть в этом деле одна загвоздка…
— Какая загвоздка?
— Мой обоз пойдет через Дисну [114] , а там у меня могут возникнуть проблемы с пропуском в Полоцк.
— Ой, пан, о чем речь?! В Дисне вы найдете корчму Нахима Длугача, он поможет вам во всех трудных вопросах. Я дам к нему письмо.
— Не знаю как и благодарить тебя… — пробормотал Граевский, весьма смущенный странной расположенностью к своей персоне еврея Ицка.
114
Дисна — уездный город Виленской губернии на левом берегу Западной Двины при впадении в нее Десны.
У него появились смутные подозрения, что дело здесь нечисто.
Шляхтич угадал. Когда они обговорили остальные детали путешествия и Граевский уже нетерпеливо ерзал на скамье, желая, чтобы Ицко покинул людскую как можно быстрей, еврей вкрадчивым голосом сказал:
— У меня к ясновельможному пану есть одна маленькая просьба…
Граевский насторожился.
— Говори, я слушаю, — сказал он не без внутренней дрожи.
Больше всего шляхтич боялся, что его могут втянуть в какие-нибудь межгосударственные распри. Отношения между Руссией и Литвой всегда были натянутыми, поэтому Граевский и не стал просить паспорт для поездки в Москву, так как шанс получить его был мизерный. Поэтому и решил ехать с обозом через Дисну, где, как ему подсказал Антоний Смит, за умеренную мзду можно решить любой вопрос с мытниками.
— Возьмите в ваш обоз немецкого купца из Торна. Зовут его Ян Гануш. Это достойный человек, верьте мне! И потом, путь до Москвы таит много опасностей, а наемная стража Гануша будет вам отличной защитницей.
Душа Граевского яростно противилась предложению Ицка, но он вынужден был согласиться. Шляхтич уже понял, что еврей принял самое деятельное участие в его предприятии только ради того, чтобы навязать ему этого немца Яна Гануша. Зачем?
Этот вопрос мучил Граевского до самой Вильны.
В Вильне он наконец встретился с Антонием Смитом. Его друг и кум был радостно возбужден. Он провернул удачную сделку и пребывал в состоянии эйфории.
— Ты-таки решился, — сказал он, разливая по чаркам дорогое французское вино, которое принес с собой. — Ну и правильно. Моя помощь нужна?
— Да. Но я не знаю, как ты на это посмотришь…
— Для тебя я готов на любой подвиг, — ухмыляясь во всю свою простецкую физиономию, ответил Антоний.
— Я хочу, чтобы ты съездил к Сандомирскому воеводе и выкупил у него пленного московита.
Смит с удивлением воззрился на Граевского.
— Зачем он тебе? — спросил Антоний.
— Так нужно, — уклонился от прямого ответа шляхтич.
— Ну если нужно… — нахмурился было Антоний, которому не понравилась скрытность кума; однако отличное настроение снова взяло верх и он весело продолжил: — Куда тебя денешь — съезжу. Завтра, с утра пораньше. А пока гуляем, кум!
Даниил Левшин оказался молодым симпатичным мужчиной. По его осанке и манерам было видно, что это прирожденный воин. Левшин знал немецкий и польский языки, поэтому общаться с ним было легко и приятно.