Посох царя Московии
Шрифт:
Уже спустя год по приезду в Москву приближенные великого князя стали бояться царского «дохтура» Елисейку Бомелия как чумы. И, естественно, со временем у Бомелиуса появилось много недоброжелателей и врагов, правда, большей частью тайных. С теми, кто выступал против него открыто, лекарь расправлялся руками кромешников по приказу царя.
В этом деле ему сильно помог прибывший вместе с Уолсингемом Томас Фелиппес. Он очень искусно подделывал почерки и составлял подметные письма, которые потом попадали в руки Иоанна Васильевича.
А дальше все шло по накатанной дорожке: несчастного ломали на дыбе, секли кнутом, жгли каленым железом, и он признавался
— Будем прощаться, — сказал Уолсингем лекарю. — Я уезжаю в Лондон.
Бомелиус скорбно потупился, словно это известие его сильно расстроило. Но на самом деле в душе у него расцвели раньше времени яблони. Он боялся Уолсингема до колик в животе, хотя и выполнял все его распоряжения прилежно и с большой выдумкой.
Но следующие слова начальника тайной королевской службы и впрямь огорчили Элизиуса:
— Я забираю Томаса. Все, что мог, он уже сделал. Разных документов и подметных писем, которые Томас накропал, вам больше чем достаточно. Задерживаться ему в Московии чересчур опасно.
— Да, да… я понимаю.
— Я уезжаю, долг призывает меня вернуться к своим непосредственным обязанностям, но здесь остаются важные проблемы, которые нужно решить во что бы то ни стало ради процветания Англии. Она обязана властвовать не только над морями, но и над всем миром! И на сегодняшний день главная из этих проблем — борьба за престол Ягеллонов, в которой участвует царь Московии. Он ни в коем случае не должен получить корону Речи Посполитой!
— Простите, ваша милость… царь в последнее время закусил удила. Теперь он уже возжелал принять Литву под свою руку. Мне трудно его переубедить… и очень опасно.
— Вы составили ему НУЖНЫЙ гороскоп? — с нажимом спросил Уолсингем.
Бомелиус смущенно улыбнулся и ответил:
— Да, сэр. Но Иоанн Васильевич следует указаниям звезд по настроению…
— То есть?.. — удивился Уолсингем.
— Если расположение планет грозит ему какими-либо бедами, он идет в церковь, начинает замаливать свои грехи и щедро раздает милостыню. А потом говорит: «Азм есть раб Божий. Все в его руцех. Его же послушают и звезды», и делает так, как ему выгодно.
— Гад дэм! — выругался Уолсингем. — Тогда нужно придумать что-нибудь посущественней.
— Есть одна мысль…
— Ну-ну! — поторопил лекаря раздраженный Уолсингем.
— Иоанн Васильевич накинул глазом на девицу из худородных. Зовут ее Анна Васильчикова. Весьма привлекательная особа… — Глаза Бомелиуса сально заблестели.
— Вы считаете, что в этом случае царь послушается веления звезд? — догадался Уолсингем.
— Да, сэр. Великий князь московский зело падок на юных прелестниц, — щегольнул своим знанием русского языка Бомелиус. — Очередная женитьба может отвлечь его — пусть и не надолго — от дел государственных.
— Так в чем вопрос! За работу. Вам и карты в руки.
— Да, это так… Однако есть одно «но», сэр.
— Вы о чем?
— В прошлом году архиепископ гнезненский Якуб Уханьский, кастеллан минский Ян Глебович и другие польские вельможи обратились к Иоанну Васильевичу, чтобы он немедленно прислал умных бояр в Варшаву с такими же условиями, на каких был избран Генрих Валуа. Они просили его отнестись письменно к духовенству, к рыцарству и к каждому вельможе в особенности и просить их об избрании его королем. Иоанн Васильевич должен был сказать в грамоте, что он не еретик, а христианин и действительно крещен во имя Троицы; что поляки и россияне,
— Это мне известно! — нервно перебил Уолсингем лекаря. — У нас в Польше есть свои люди.
— Простите, сэр, но вы не знаете всей этой истории. Я сам лишь недавно об этом проведал. Увы, Иоанн Васильевич очень скрытен, и, как мне кажется, в последнее время перестал мне доверять так, как доверял раньше.
— Да? — нахмурился Уолсингем. — Это печальная новость…
— Я списываю сей момент в наших отношениях на происки своих врагов. Не волнуйтесь, сэр, Иоанн Васильевич без меня никуда, — самоуверенно заявил Бомелиус. — Он многим мне обязан, в том числе и своим крепким здоровьем. Когда я приехал в Московию, он был полной развалиной. А нынче великий князь ездит на охоту и меняет жен и девиц как мужик прохудившиеся лапти — без сожалений и почти каждый год.
— На вашем месте, — предостерег Уолсингем лекаря, — я бы не впадал в эйфорию. Будьте бдительны и осторожны.
— Несомненно, сэр. О бдительности я не забываю никогда. Так вот, царь отписал им весьма дружелюбно, благодарил за доброе намерение, обещал выслать бояр своих к Сейму, но ясности никакой не внес, потому что ждал послов австрийского цесаря Максимилиана, которые уже ехали в Москву. Гонец царский, Скобельцын, в августе прошлого года возвратился из Вены безо всякого ответа. Он сказывал, что император хочет прислать письмо к царю со своим человеком. Сия странность объяснилась, когда новый гонец Максимилианов привез к Иоанну Васильевичу жалобу, что Скобельцын не взял ответной грамоты, будто бы написанной без полного царского имени, и самовольно уехал. Сверх того вел себя непристойно и злословил императору. Максимилиан уверял царя в искренней дружбе и благодарности, а Иоанн Васильевич известил его, что он возложил на Скобельцына опалу. После того были в Москве и другие чиновники австрийские — с извинением, что Максимилиан за большими недосугами медлит условиться с Иоанном Васильевичем о делах польских. Царь очень разочарован этими отговорками, и я боюсь, что он взъярится, как это с ним часто бывает, и все-таки выставит свою кандидатуру. Он лишь ждет новых послов от польских вельмож.
— Понятно… Похоже, цесарь Священной Римской империи Максимилиан II Габсбург повел свою игру. Значит, сын императора Эрнст, как претендент, отпадает… Максимилиан сам возжелал стать королем Речи Посполитой. Но для Англии это совершенно неприемлемо! Это даже хуже, если бы трон Ягеллонов получил царь Московии.
— Точно так, сэр.
— Ну и что тогда у нас получается? Пять претендентов: Иоанн Васильевич, Максимилиан, семиградский воевода Стефан Баторий, затем добавились еще чешский магнат Виллем из Рожмберка и феррарский герцог Альфонсо д’Эсте. Милая компания… — Уолсингем мрачено покривился. — Не много ли?
— Как есть перебор…
— Я считаю, нам нужно в первую очередь избавиться от притязаний царя Московии. Он наиболее серьезная фигура. Что касается Максимилиана, то, как человек достаточно разумный, в большую драку за престол он не полезет. К тому же в его характере явственно ощущается недостаток твердости и решительности. А если еще учесть и большую приверженность Максимилиана к протестантству, за что католики терпеть его не могут, то трон Речи Посполитой ему не светит. На худой конец в Польше есть добрый друг Англии староста белзский Ян Замойский… — Тут начальник тайной службы резко умолк, словно споткнулся.