Посох
Шрифт:
– Что произошло? Вам плохо?
Николай с трудом произнес:
– Меня отравили… Яд болиголов…
Через пять минут прибыла скорая помощь. Врач, услыхав рассказ мужчины с усами, ввел Николаю антидот.
Бессонов очнулся в больничной палате. Работали аппарат искусственной вентиляции легких и инфузионный насос для внутривенной терапии. На прикроватном мониторе отражались текущее состояние пациента и жизненно важные параметры организма. Рядом с кроватью стояла Виктория в белом халате.
– Вика, ты мне снишься? – проговорил он, сбросив
– Нет, все в реале. Ты жив, и это главное, – улыбалась она.
– Какое сегодня число?
– Ты проспал три дня.
– Странно, я должен был умереть…
– Тебе вовремя ввели противоядие. При отравлении ядами все зависит от того, как быстро оказана помощь.
– Вика, я тебя люблю.
– Я тоже люблю тебя, Коля.
– А где плакетка?
– Ты имеешь в виду медную табличку? Она у меня. Выздоравливай, еще много тайн требуют твоего внимания.
Через несколько дней Бессонова выписали из больницы. Предварительное следствие выявило, что Николай не превысил пределов необходимой обороны. Напрочь исключили версию его преступного деяния, поскольку в магазине «Антик» обнаружили скрытые видеокамеры и запись перестрелки. В чашке Николая распознали яд болиголов.
В квартире Головиной Николай и Виктория после бурных ласк расслаблено лежали на кровати и, отходя от незабываемых впечатлений, вполголоса разговаривали.
– Знаешь, Вика, ради правды я был готов пожертвовать собой. Самопожертвование во имя общего блага есть высшее проявление человеческого духа.
Вика лукаво улыбнулась:
– А жертва во имя любви?
– О! – рассмеялся он. – Жертва во имя любви – либо потворство собственному эго, либо проявление глубоких чувств человека.
– Мне нравится, что ты сохраняешь высокий настрой и целеустремленность, – женщина поцеловала его в губы. – Но, похоже, за тобой нужен присмотр.
– Я вполне самостоятельная личность, – отмахнулся он.
– И все же, куда мы направимся дальше?
– Мы? – он с удивлением воззрился на нее.
Она хитровато подмигнула:
– Возьму отпуск, и покатим с тобой на поиски сокровищ. В квантовой лаборатории Петр справится без меня.
– Подозреваю, это будет твой первый отпуск за последние пять лет.
– Так и есть. Ты мужчина моей мечты, умеешь вдохновить на авантюрные приключения.
Они вышли на улицу, неспешно прогулялись по нарядной Москве и зашли в кофейню «Кофемания» на Кудринской площади. Наслаждаясь капучино гранде, в котором идеально сбалансировали эспрессо и вспененное молоко, пара прикидывала перспективы дела. Авантюрный план созрел: отправиться в прошлое и еще раз допросить Михеева, «расколоть» смотрителя Фирсова в отношении плакетки и найти тайник с чудесным амулетом.
Телепортация в прошлое – на три года назад – произошла успешно. Николай и Вика оказались в старой квантовой лаборатории Головиной. Достав из компьютера нож Малюты, Бессонов мрачно сказал:
–
– Коля, – Виктория ободряюще коснулась плеча друга, – мы в особом мире, здесь возможны любые варианты. Поговаривают, что квантовая физика, если в нее включен «эффект наблюдателя», вообще может быть несовместима с материалистическими взглядами.
Николай странно посмотрел на нее:
– Настолько бытие зависит от наблюдателя? А кто наблюдатель: я или бог?
Теперь на друга выразительно посмотрела Вика:
– Наличие внешнего сознания не исключается.
В лаборатории вокруг Петра толпились сотрудники: всем требовались подсказки. Увидев Викторию, он ринулся к ней:
– Виктория Михайловна, у нас проблема: квантовый переход выполняет законы сохранения только за счет сильного взаимодействия, при слабом взаимодействии не выполняет.
– Петя, все правильно. Для расчетов используй коэффициенты Эйнштейна. Вот что, Петр, отвези нас на своей машине во Владимир!
По прибытии на место, Бессонов попросил Петра оставить новую машину на стоянке подальше от здания, в котором работали эксперты-криминалисты, а Вике предложил постоять на стреме. Стали ждать. Вскоре появился Михеев. Николай преградил ему дорогу. Показав удостоверение, он заявил:
– Следственное управление. Гражданин Михеев, вы подозреваетесь в краже экспонатов из суздальского музея!
– Я… я ничего не крал!.. – принялся оправдываться айтишник.
– Дуру не гони, – наехал следователь, – нам известно, что именно ты вынес из музея нож Малюты и плакетку с монахом.
У Михеева глаза полезли на лоб:
– Это ошибка…
Бессонов грозно напирал:
– Путешествуешь во времени, а медная плакетка нужна как схема подземелья…
– Откуда вы…
– Скажи код браслета!
– Мне нужен адвокат!
– А что у тебя в кармане? – Николай пристально рассматривал негодяя.
– На каком основании?..
Бессонов схватил его за грудки. Притянув к себе, он обшарил карманы Бориса, и вытащил фигурку золотого божка высотой пять сантиметров. Обескураженный следователь насторожился:
– Еще один экспонат?.. XVI век, эпоха Ивана Грозного? Ты мне ответишь…
Прогремел взрыв. Мужчины вздрогнули, повернули головы в сторону грохота. Огонь и пламя вырывались из окна второго этажа здания экспертов-криминалистов – кабинета Насти. Забыв про Михеева, Бессонов, пребывая в оцепенении, беспомощно стоял и неотрывно смотрел на трагедию смерти жены, не в силах поверить в случившееся. Вика, сильно дернув его за рукав, вывела друга из состояния шока. Николай удивленно посмотрел на нее, а она показала взглядом на парадный вход. По ступенькам спускался пижон – набриолиненные волосы, светло-серый костюм, укороченные брюки и красные носки. Бессонов, затолкав фигурку в карман и выхватив пистолет, в приступе ярости бросился к нему. Парень его заметил, в торжествующей улыбке оскалил зубы, набрал код на браслете и исчез.