Посох
Шрифт:
Его желание встретить Настю и попытаться изменить страшное событие (ее внезапную смерть), натолкнулось на скептическое отношение Виктории. Естественно, подобное желание вызывает сочувственный отклик, но осуществить задуманное, к сожалению, не получится. Однако, чтобы его душа успокоилась и навсегда почувствовала легкость и свободу, он может отправляться. Правда, вероятность неблагоприятного исхода лично для него большая: опасность будет грозить на каждом шагу.
– Милая, ты права, – произнес он. – На этот раз я приготовился к худшему – взял с собой пистолет.
Вика сдержанно
– Опасность подстерегает, как водится, за углом…
Дрогнувшим голосом Николай проронил:
– Если на долю рискового парня выпадает крохотный шанс изменить финал, нужно попытаться.
Петр отчетливо помнил все, что произошло с ним в непредсказуемом прошлом. Три года назад к удивлению сотрудников у него вдруг начался стремительный карьерный взлет, и к настоящему времени в лаборатории он занял должность заместителя Виктории. Головина его опекала, давала подсказки, а он, впитывая все как губка, к двадцати восьми годам прослыл лучшим по квантовым технологиям. Возможно, счастье ударило ему в голову: он стал воображать себя маститым ученым и относиться к коллегам свысока.
Поглядывая завистливо, но с опаской на Бессонова, он спросил:
– Николай, что за волшебный нож есть у тебя?
Следователь недоуменно глянул на него:
– Петр, у этого ножа двойное назначение. Первое – уравнивать шансы…
– А второе?
– Второе – резать людям уши.
Петра передернуло, больше вопросов он не задавал. Закончив подготовку квантового компьютера, он сухо произнес:
– Все готово. Нажмете здесь. Я ушел.
Дверь за спецом закрылась, и Бессонов, вложив нож Малюты в куб с процессором, нажал клавишу «Ввод» и тут же исчез. Он возник в той же комнате, но образца трехлетней давности. Вложив нож в кожаные ножны на поясе и поправив кобуру с пистолетом, следователь направился на выход. В физической лаборатории того периода он встретил суматошное движение. Царили шум, суета, споры, гомон. Вокруг Петра (ему всего двадцать пять) толпились коллеги, буквально смотревшие ему в рот. Проводился очередной мозговой штурм.
– На машине, – говорил Петр, – мы провели моделирование сложных молекул в миллион раз быстрее, чем на обычном компьютере. Считаю, что пора приступать к синтезу мемристоров.
Кто-то возразил:
– Петр, остается нерешенной проблема воспроизводимости. Микроэлектронные компоненты с памятью почему-то изменяются от цикла к циклу переключения состояния.
Насмешливая улыбка коснулась губ Петра:
– Я знаю решение проблемы… – Он увидел Бессонова: – Ребята, перерыв, это ко мне!
Кинувшись к следователю, он радостно пожал ему руку, и они вышли из лаборатории.
– Петр, тебе привет от Виктории Михайловны, она передала весточку, – сказал Бессонов и протянул сложенную вчетверо бумажку с формулами.
Лаборант в спешке развернул лист, пробежал глазами и с энтузиазмом воскликнул:
– Да! Безошибочные квантовые вычисления возможны! Просто нужно сгруппировать физические кубиты в виртуальные!
Николай несколько умерил боевой пыл лаборанта:
– Наука потом. Есть дело. Отвези меня на своей машине во Владимир. Три часа туда, три обратно
– Николай, о чем разговор, конечно отвезу! Сейчас отпрошусь.
Туристы, путешествуя по «Золотому кольцу России», приезжают в город Владимир, чтобы увидеть выдающиеся памятники древнерусской архитектуры. Погружаясь в эпоху князя Владимира, при котором произошло Крещение Руси, путешественники эмоционально переживают перипетии былинных эпосов и проникаются духом предков.
Бессонов чувствовал себя уверенно, на достопримечательности внимания не обращал, лишь просчитывал варианты развития событий. Легковой автомобиль подкатил к зданию, где работали эксперты-криминалисты. Припарковав машину под окнами, Петр и Николай покинули авто.
– Петр, подожди меня здесь, я быстро, – и следователь вошел в здание.
На втором этаже у кабинета Насти он остановился. Бешено колотилось сердце, адреналин яростно разгонял кровь по телу, концентрация внимания синхронизировала защитные механизмы. Наконец, уняв волнение, Бессонов прикоснулся к ручке двери и повернул ее.
Настя сидела за рабочим столом и исследовала под микроскопом следы крови на лоскуте ткани. Услышав, что кто-то вошел, она подняла глаза, и вежливая полуулыбка озарила ее лицо.
– Коля? Не ждала… Что ты здесь делаешь?
– Да так, зашел…
– Извини, я очень занята, поговорим дома.
Бессонов нервно дышал, его прошиб пот – он видит живую Настю!
– Ты кого-то ждешь? – спросил он.
Она насторожилась:
– Да. Встреча… по поводу одной вещицы.
– Милая, нужно отменить встречу… Ты должна срочно пойти со мной!
– Я не могу. До конца рабочего дня еще четыре часа. Иди домой. Я скоро приду.
Досада взяла Бессонова:
– Ты не понимаешь… Сегодня произойдет нечто ужасное… Это касается тебя… – Он подошел, схватил ее за руку: – Пойдем!
Настя отдернула руку и, резко встав из-за стола, инстинктивно шагнула назад:
– Ты всегда такой! Не считаешься с моим мнением, ставишь меня в глупое положение… Лишь твоя работа представляет ценность, ведь ты звезда сыска! Куда мне до блестящего профессионала! В твоей жизни я смирная овечка, покорная жена, которой отведена роль домохозяйки…
– Настя, Михеев тебя убьет! Через несколько минут… Прошу, поверь мне! Уйдем!
Она застыла в оцепенении. В ее взгляде промелькнуло недоверие. Лицо ее изменилось – стало жестким и выражало брезгливое презрение.
В дверь постучали, на пороге возник Михеев.
– Здравствуйте… Я, кажется, не вовремя…
– Борис, проходи! – щеки Насти зарделись от смущения.
Михеев протянул ей старинную плакетку – небольшую прямоугольную чеканную толщиной в один сантиметр пластину из меди, на которой рельефно изображалось сошествие монаха в ад. Вся пластина испещрена странными знаками.
– Вот! – он растерянно заморгал. – Нужна датировка предмета…
Бессонов схватил его за грудки:
– Подкатываешь к моей жене?! Ах ты сволочь!! – Николай выхватил из кобуры пистолет и приставил ко лбу айтишника. – Мало того, что воруешь из музея, так чужих жен отбиваешь, ловелас чертов!