Посох
Шрифт:
– Секретарь, пусть Михеев войдет!
Вошел Борис, на этот раз чисто выбритый и прилично одетый, на лице испуганное любопытство.
– Шеф, – начал он, – я осознал оплошность и свое бессилие что-либо исправить, однако свой промах готов загладить.
– Конечно, конечно, Борис! Ты очень ценный сотрудник. Вот что. Возьми машину и поезжай завтра в музей «Архангельское», что недалеко от Москвы. Ты устанавливал там систему защиты экспонатов. Разведай для меня наличие книг, напечатанных до 1550 года. Жду отчет.
– Все сделаю, шеф!
Михеев развернулся и пошел на выход. Когда
– Важные дела требуют повиновения и искупления, иначе непоправимых ошибок не избежать.
На другой день ближе ко времени события Бессонов был на Новорижском перед поворотом на Ильинское шоссе, которое вело к музею. Виктория и Петр занялись другим делом – поиском местоположения квантового компьютера Велеса. Они выявляли закономерности и специфику при постройке такой машины, например, странные и дорогостоящие закупки компонентов, имена физиков, способных ее построить, необычные поисковые запросы в Интернете.
Полиция по просьбе сыщика устроила облаву на опасного преступника. Перегородив дорогу автомобилями с мигалками, блюстители порядка, оставив левую полосу движения для оперативных служб и скорой помощи, приступили к проверке документов, донельзя замедлив дорожный трафик. Образовалась порядочная автомобильная пробка. Момент совершения аварии приближался.
Взволнованный Бессонов проговорил:
– Я вижу Михеева! – И распорядился по рации: – Синий седан! Заставьте водителя выйти из машины! Я иду…
Полицейский подошел к синему седану. Открылось окно, и недовольный Михеев протянул водительское удостоверение.
– Выйдите из машины! – предложил офицер, забрав документы.
Михеев нехотя покорился, даже открыл дверцу машины, но выйти не успел. Прозвучал выстрел. Полицейский, уронив права, с раной в шею упал на мостовую. Перепуганный айтишник тут же закрыл дверь машины и поднял стекло. Не менее дюжины полицейских, выхватив пистолеты, направили их на водителя черного внедорожника. Подбегавший к месту трагедии Бессонов в ужасе наблюдал за разворачивавшейся драмой. Из внедорожника вылез парень в темных очках, с прической на бриолине, в белом костюме с укороченными брюками и в красных носках. У него в руках был автомат Калашникова. Очередь прошила пулями несколько машин и полоснула по полицейским в бронежилетах. Бессонов нырнул за ближайший фургон с мигалкой и, увидев раненого офицера, запросил по портативной рации:
– Полицейский ранен, срочно скорую помощь!
Схватив валявшийся рядом пистолет, Николай прицелился и разрядил обойму в сторону человека в красных носках. Тот, успев укрыться за дверью своего авто, отстреливался, потом запрыгнул в машину. Внедорожник взревел и, растолкав автомобили из вереницы ожидавших проверки, выехал на свободную полосу движения и, сбив деревянное заграждение, помчался в сторону области. Ошеломленный Михеев, узнав водителя с прической на бриолине, последовал его примеру: вывернув на своем седане из полицейского оцепления, погнал машину вслед за внедорожником.
Не успел Бессонов что-либо сообразить, как пришлось вновь нырять за полицейский фургон. По левой полосе шоссе, виляя из стороны сторону, скребя по металлическому дорожному отбойнику
На полицейском фургоне прикатил Бессонов и полицейские. Оценив обстановку, сыщик, рискуя жизнью, бросился вскрывать искореженную дверь внедорожника. Дверь не поддавалась. Кто-то подал монтировку; ею удалось вскрыть автомобиль. Вытащив раненного водителя, Николай оттащил его в сторону и стал настойчиво тормошить:
– Михеев, очнись!! Ты меня слышишь?!
У Бориса из раны на голове текла кровь, рука сломана, из живота торчал кусок пластмассы. «Он не жилец», – подумал сыщик. Раненый издал стон. Приоткрыв глаза, он глухо проговорил:
– Возьми браслет… Прости за Настю… – и умер.
Бессонов, пребывая в шоке из-за потери подозреваемого, личной трагедии, и собственной глупости (интуиция на этот раз подвела), стоял на коленях перед трупом, укоряя себя и свое упрямство. Сняв с руки Михеева золотой створчатый браслет, следователь вложил его в пакет для улик и приступил к обыску погибшего. В одном из карманов обнаружилась записка. Торопливо раскрыв страницу, Николай жадно прочитал текст, написанный рукой Бориса: «Если меня убьют, знайте: это дело рук Велеса. Как я ни старался для него, монстру все мало, он хочет большего, да побыстрее. Человечество обречено, посох возмездия приближает развязку. Предаваясь самообману, я наделал много глупостей. Пришло прозрение: я заблуждался. Раскаиваюсь в своих поступках. До встречи на том свете».
Подошел начальник отдела полиции:
– Николай, – с тревогой спросил он, – ты в порядке?
Бессонов, бросив на него блуждающий взгляд, негромко сказал странную вещь:
– Трагедия смерти – не повод терять надежду что-то изменить в прошлом.
На некотором отдалении от полицейского оцепления его внимание привлекла тощая девица. Ей около тридцати, крашенная черноволосая, с пирсингом и тату, серо-голубыми глазами и черным макияжем вокруг глаз. Сверлящим взглядом она пристально смотрела на следователя. Во всем ее облике было что-то потустороннее, демоническое. Николаю стало не по себе, он отвел глаза, но когда украдкой вновь посмотрел в ту сторону, девицы уже не было.
В гостинице Бессонов и его попутчики долго рассуждали, как избежать категоричности – проявления излишней уверенности в своей правоте.
Сыщик сетовал:
– Старые правила жизни рушатся на глазах.
Обворожительная Виктория произнесла:
– В квантовом мире нет логики, но есть «эффект наблюдателя». Сегодня эффект проявился во всем блеске: мы оказали влияние на событие.
Молодой, но уже серьезный ученый Петр тихо сказал:
– Наблюдения допускают любые вероятности.