Посольство
Шрифт:
– У нас все в порядке.
– Я верю в тебя, парень. Ты и Нед Френч достаточно толковы для такого дела. – Она подмигнула ему. – Позволь предложить тебе чизбургер с датским сыром. Вот это meshuge.
Когда Берт снова пришел в себя, он почувствовал, что тело его дрожит, хотя в лесной чаще не было прохладно. И все же сильный и беспрерывный озноб сотрясал его, будто он ехал по ухабистой дороге. Поезд истории, говорил Ленин, он может сделать крутой поворот. Те, кто не удержится, окажутся за бортом.
Те, у кого нет
Затрещали ветки. Он вдохнул через разбитый нос. Кляп слегка вынули. Теперь он мог втягивать воздух через пропитанную кровью ткань. Его легкие дышали с трудом, но свежий воздух придавал силы. Поезд истории сделал крутой, очень крутой поворот.
Снова ветки. Сильная пощечина.
Глаза Берта открылись, а голова откинулась в сторону. Перед ним стоял новый человек с выпученными глазами, полноватый, постарше других мучителей. В группе Берта толстых не было. Классовый враг.
Берт узнал его. Он был на приеме у Хаккада. Сильный акцент и жуткая грамматика. Не похож на немца. Проклятая итальянская дрянь. Кинопродюсер. По имени Альцо, Альсо, Альдо.
– Комбинацию на замке, быстро? – потребовал итальянец на своем безобразном немецком. Его густые волосы казались давно не мытыми.
Он хотел заполучить комбинацию на замке от склада Берта? Там же оружия и боеприпасов на сотню тысяч фунтов!
– Scheissdreck! [61] – еле слышно ответил он.
– Он не может говорить, – сказал голос Хефте.
Хефте?
Берт медленно перевел взгляд. Не может быть: его товарищ, его брат, едва смущенный, не более того! Его глаза, цвета детской мочи, искоса смотрели на Берта. Они даже не связали его, не сунули кляп ему в рот. Никто не бил его. Никто не держал автомат у виска его возлюбленного брата.
61
Дерьмо! (нем.)
Пальцы Хефте прикоснулись к его окровавленным лохмотьям.
– Берт, они убьют тебя, – сказал он тихо и холодно. – Я покупаю наши жизни в обмен на оружие, мой брат. Скажи им комбинацию на замке, и мы свободны.
«Лжешь», – подумал Берт. Ты свободен уже сейчас, товарищ. Никто не надругался над твоим телом. Его губы заныли, когда вытягивали кляп.
Он немного подвигал челюстью, потом языком. Его рот пересох, как могила, вырытая в песках пустыни.
Сейчас ему было стало жарко. Это место источало жар, как врата ада. «Мюнстер» плавился и впитывался в хлеб. Тонюсенькие кусочки – бабушка не должна заметить, что он ворует сыр.
Он чувствовал
– Предатель! – крикнул он изо всех сил.
Хефте отшатнулся как от пощечины. Итальянец с выпученными бегающими глазами снова ударил его по лицу. Голова откинулась в сторону.
Берт чувствовал волны тепла, идущие от земли, словно она горела.
– Однажды мы сделаем это – подожжем весь мир! – снова крикнул он.
Итальянец обернулся к Хефте и озабоченно покачал головой.
– С тобой он хочет говорить еще меньше, чем с другими, как и следовало ожидать.
– Нет, погодите, – взмолился Хефте, – я узнаю комбинацию!
– Вот, так всегда с любителями, – проронил кинопродюсер, ни к кому не обращаясь. Его выпученные глаза расширились.
Отступив назад, он вытащил из кармана пиджака маленькую автоматическую «беретту» калибра 0.25.
– Отойди в сторону, пока я его прикончу, – приказал он Хефте.
– Нет, я заставлю его говорить.
Хефте вынул из кармана маленький перочинный нож; с щелчком выскочило длинное лезвие – тонкое, узкое и заточенное как бритва; таким оружием закалывают, кромсают или... делают то, что приходит в голову его владельцу, подумал Берт. Хефте – как раз такой.
– Никогда, – закричал Берт своему возлюбленному брату.
– Нет, – сказал Хефте почти мягко. – Не надо так говорить. Пожалуйста. – И двинулся к Берту с ножом.
Глава 18
– Я рада, что все это оказалось так просто, – говорила Пандора Фулмер Джилиан Лэм. Женщины стояли в холле Уинфилд-Хауза, наблюдая, как съемочная группа готовилась к интервью с его превосходительством. Только что в другой комнате была отснята беседа с Пандорой.
– Вы знаете, это современное оборудование, – объясняла Джилиан.
– Да, конечно. Мой опыт общения с телевидением – не из самых приятных. Мили толстенных кабелей, вьющихся змеями по всему дому, огромные старые камеры на треногах размером с «фольксваген». А свет! Моя дорогая, свет – это вообще!
– Теперь все гораздо проще. – Джилиан смотрела, как оператор проверяет углы съемки. – С мини-камерами мы мобильнее и не зависим от сильного освещения. Думаю, что мы готовы, миссис Фулмер.
– Я приглашу его превосходительство, – ответила миниатюрная хозяйка. Она пошла куда-то в потайной уголок, где его превосходительство вершил государственные дела вопреки суматохе, поднятой группой программы «Лэм на заклание». Или он как бык храпит где-то перед тем, как выскочить на арену и встретиться с матадором?
Странно. Название передачи сразу раскрывало ее направленность и остроту. Тем не менее на памяти Джилиан не было случая, чтобы кто-то отказался принять ее со съемочной группой.