Посольство
Шрифт:
– Да. Это машина посольства, американская марка, черная.
– Номер и модель второго автомобиля!
– потребовал Роже у Филана. Тот покачал головой, а Уайлдсмит пожал плечами.
– Объявите тревогу по городу, - сказал коренастый, окутываясь сигаретным дымом.
– Найти и доставить сюда.
– Дипломаты...
– с некоторым сомнением произнес его помощник.
– Ничего, что дипломаты. Может, они заблудились. Вот мы им и поможем. Они ведь к нам направлялись, не так ли?
Помощник снял трубку:
– ...американская марка... отъехала от посольства США приблизительно пятнадцать минут назад... контакт был утерян в
Пока он говорил по телефону, Кестен, обхватив голову ладонями, начал хрипеть и отплевываться. Автоматчики придержали его за плечи, плотнее прижав к спинке стула.
Уайлдсмит поборол искушение переглянуться с Филаном: общегородская тревога означала, что они влипли, а вся затея, пожалуй что, накрывается. Ему стало жарко, тем более, что окно в кабинете было плотно закрыто. Надо что-то срочно придумать, чтобы они дали отбой, перестали разыскивать Шеннона. Он переступил с ноги на ногу, открыл рот:
– Кхм-кхм... эта машина...
– Да?
– сказал коренастый.
Тут зазвонил телефон. Помощник снял трубку.
– Я хочу сказать... э-э... что машина...
– продолжал мямлить Уайлдсмит, лихорадочно соображая, за что зацепиться.
– Алло! Господин комиссар, американцы внизу. Доставить их сюда? Хорошо.
– И бросил в телефон: - Проводите их наверх.
– Так что вы начали говорить?
– обратился коренастый к Уайлдсмиту.
– Я?
– снова стал откашливаться тот.
– Нет, ничего, это я так... Чувствуя себя крайне неуютно под взглядом этих маленьких сверлящих глаз, он полез за сигаретами и закурил.
Через несколько минут в коридоре раздались шаги. Полицейский открыл дверь, и в кабинет вошел Шеннон, а следом за ним - Патерсон и Торелло. Шеннон, оглядываясь по сторонам, приветливо поздоровался. Коренастый вопросительно посмотрел на Роже, и тот кивнул.
– Где это вы так задержались?
– осведомился коренастый.
– Жуткий ливень, настоящее светопреставление, - широко улыбнулся Шеннон.
– Не видели, куда едем. Пришлось остановиться и переждать.
– Попрошу вас представиться, господа, - неприязненно и сухо сказал коренастый.
– Меня зовут Ричард Шеннон. А это мои коллеги - мистер Торелло, мистер Патерсон.
– Документы.
– Сначала я хотел бы знать, с кем имею честь...
– Комиссар Паоли.
Пятеро американцев достали свои дипломатические карточки, и помощник Паоли принялся придирчиво и скрупулезно изучать их. Уайлдсмит попытался было придвинуться к Шеннону поближе и предупредить его, что объявлена общая тревога и розыск машины, однако ничего не вышло - французы не спускали с него глаз.
– А это кто?
– Паоли подбородком показал на Кестена.
– Об этом, я полагаю, правильней было бы узнать у него самого.
Паоли заглянул в какие-то бумаги у себя на столе:
– Вы - Горенко, Семен Андреевич?
– Кестен молчал.
– Где ваши документы?
Кестен затряс головой, утирая лицо тыльной стороной ладони. Рот его был открыт, затылок упирался в спинку стула.
– Его документы у вас?
– обратился комиссар к Шеннону.
– Нет. Документов его у меня нет, зато есть веские основания предполагать, что это - не Горенко. По вине этого человека сегодня вечером в посольстве произошли трагические события, в результате которых погиб наш советник-посланник.
Паоли
– Эти господа... Вальдшмит и... Фелон утверждают, что везли его к нам, в Сюртэ. Так ли это?
– В точности так. И беру на себя смелость напомнить вам, господин комиссар, что мы здесь - по доброй воле. Мы пользуемся дипломатической неприкосновенностью и не потерпим никакого давления. Надеюсь, это ясно? Шеннон тяжелым взглядом уперся в лицо Паоли.
Тот, не дрогнув ни единым мускулом, выдержал этот взгляд и едва заметно кивнул.
– Существует определенный порядок, месье. По нашим законам, любой случай похищения требует расследования. Я провожу дознание, выясняю обстоятельства и докладываю своим непосредственным начальникам, а они решают, возбуждать ли уголовное дело. Сейчас мы находимся в стадии сбора материалов.
– С вашего позволения, господин комиссар, - сказал Шеннон, - я вообще не понимаю, о каком похищении идет речь. Я хотел бы изложить вам факты, поскольку мой дипломатический статус дает мне право не отвечать на ваши вопросы.
– В комнате стало тихо, все смотрели на Шеннона.
– Итак: находящийся перед вами человек, личность которого нам установить не удалось, вчера утром проник в посольство Соединенных Штатов с явно преступными намерениями, поскольку переоделся в форму офицера ВВС США, каковым не является, и был вооружен. Спустя некоторое время он был обнаружен служащим посольства - гражданином Франции - и при попытке задержания застрелил его. Поскольку дело происходило на территории США, частью которой является посольство, мы имели право арестовать злоумышленника, что и сделали. К этому времени над нами уже тяготело совершенно беспочвенное и, позволю себе сказать, - вздорное обвинение в похищении сотрудника Советской миссии. Наши недоброжелатели могли бы попытаться как-то связать два этих события - вы меня понимаете, господин комиссар? Этот человек мог оказаться просто маньяком, действующим на свой страх и риск, а мог быть и орудием чьей-то злой воли. Чьей именно? Этого мы не знаем. Сегодня вечером ему удалось бежать, причем он, как вы видите, поранился, и нам пришлось применить силу, чтобы задержать его и доставить в Сюртэ. Когда мы направлялись к вам, наш автомобиль был остановлен полицией.
Лицо Паоли оставалось совершенно бесстрастным.
– Свидетели убийства имеются?
– спросил он.
– Конечно.
– Почему вы не заявили в полицию?
– Посольство Соединенных Штатов отчитывается в своих действиях только перед администрацией страны. Тем не менее, отвечу: мы проводили собственное расследование.
– Не понимаю, почему это помешало вам уведомить о происшествии полицию.
– Существовала вероятность того, что этот человек проник в посольство с намерением убить русского, которого мы якобы похитили.
– Все это бессовестная брехня!! Он морочит вам голову, а вы уши развесили! Merde! Bordel de Dieu!
– закричал внезапно Кестен, брызгая слюной и порываясь вскочить со стула. Однако автоматчик нажал ему на плечи. По-французски он говорил великолепно, почти без всякого акцента, а сочные выражения свидетельствовали о том, что он изучал этот язык не в Сорбонне. Американцы дурачат вас, олухи! Они сами застрелили советника, который хотел вывести меня из посольства! А этот Горенко - и сейчас там! Они его держат в задних комнатах под охраной своей вонючей морской пехоты!