Посредине ночи
Шрифт:
– Молодцы, молодцы… – Осока оторвалась от приборной панели, прижала руку к груди, мол, извини, увлеклась. И продолжала: – Алекс, ты тут приглядывай за техниками, пожалуйста, чтобы не расслаблялись. Держи их на коротком поводке, хорошо? Комлинк при себе?
– Разумеется.
– Будут вопросы, созвонимся.
– Неужели он берёт на такие расстояния? – изумился я.
– Легко и непринуждённо, – заверила она. – Всё, я полетела. Вернусь поздно.
Проводив взглядом крылатую каплю истребителя, я поплёлся обратно в Третий ангар. Иан и Базили, выдвинув из-под кабины переднюю пушечную турель, сняли с неё вооружение и что-то делали с приводами.
– Родилась у нас тут идейка, – заговорщическим
– Что за идейка? – спросил я.
– Помнишь, мы с грузовика две пушки сняли? Поставим их вам в кормовую турель, а четыре ваших присобачим сюда.
– Конструкция-то выдержит?
– Так мы, видишь, усиливаем. Иан предлагал две пушки неподвижно закрепить, я отговорил. На такой каракатице всей тушей целиться – гиблое дело.
– Помочь могу чем-нибудь?
– Ещё как! – обрадовался Иан. – Вот, держи эту раму, пока Базили крепит. А я полезу на корму стволы снимать.
Закончили с вооружением мы лишь поздно вечером. Не в пример позавчерашнему, ни Иан, ни Базили даже не заикнулись, что у них «рабочий день закончился», и не ушли, пока всё не поставили и не отладили. Вот что значит хорошие человеческие отношения. А потом техники повели меня в станционные подвалы проверять найденный в тайнике бластер. Иан, разобрав его, показал мне в общих чертах, как он устроен. В отличие от привычного мне огнестрельного оружия, бластеры требовали для производства выстрела не одного, а двух «расходных материалов». Во-первых, энергоблок, с помощью которого разогревается плазма, во-вторых, картридж с газом, из которого плазма формируется. Энергоблоки обычно требовалось менять в несколько раз чаще картриджей, например, здесь картриджа хватало на двести пятьдесят выстрелов, а батареи – всего на семьдесят. Можно было вести огонь и очередями, правда, в этом случае после восьми выстрелов требовалась секунда на восстановление батареи. Стрелять из бластера оказалось намного легче, чем из обычного пистолета, поскольку у него почти не было отдачи. Минусом было полное отсутствие прицельных приспособлений, пистолет ведь предназначался для использования с бронекостюмом, у которого прицел электронный, в забрале. Но накоротке и без них не промахнёшься, а дальше десяти метров я стрелять и не собирался.
– Можешь тратить весь картридж, – сказал Базили. – Заправим. А завтра схожу к одному типу, куплю у него запасные.
– Если есть, – добавил менее оптимистичный Иан.
Настойчивый писк и мигание комлинка на рукаве привлекли моё внимание. Вытащив из набедренного кармана линзу миниатюрного голопроектора, я, как учила Осока, дотронулся оправой до комлинка, устанавливая между ними взаимодействие, и положил на ладонь. Над линзой соткалась из воздуха крохотная фигурка Осоки.
– У меня небольшая заминка, – сообщила она.
– Рэйсс не нашёл нужную информацию? – огорчился я.
– Нашёл-нашёл, и очень много. Но теперь не может вспомнить, куда сложил отобранное. Вот и стоим, Рила с посохом с одной стороны, я с саблей с другой, ждём, пока отыщет.
– Когда тебя ждать?
– Теперь, думаю, не раньше утра.
Той ночью я долго не мог сомкнуть глаз. Лежал на спине, слушая ставший почти привычным мерный шорох системы жизнеобеспечения. Не то чтобы я волновался за Осоку, нет, я прекрасно понимал, что она в полной безопасности. Но мне так не хватало её присутствия рядом… Сколько мы знакомы? Две недели, чуть больше? Да, сегодня ровно пятнадцать дней, как я оказался в том мёртвом мире. И впервые увидел её. Пятнадцать дней. А, поди ж ты, уже скучаю. Рука так и тянется к кнопкам комлинка. Так просто – взять и поговорить. У них тут даже понятия такого нет «задержка сигнала», всё мгновенно, независимо от расстояния. Поразмыслив,
Разбудили меня пришедшие утром техники.
– Твоя-то не вернулась? – поинтересовался Иан.
– Нет ещё, – сказал я. – Да какая она «моя», мы знакомы-то всего полмесяца.
– Я думал, гораздо дольше, – покачал головой бреганец. – Они, конечно, добрые, но обычно бесчувственные. И случайным людям так не доверяют.
– Тогруты? – уточнил я.
Оба техника странно на меня посмотрели, и я окончательно понял: чего-то я сильно не понимаю. Сперва тот карманный вор на Сокорро, он назвал Осоку мастером. Так же именовали её и бреганцы. И взгляд Рийо тогда, на покинутом корабле… Плюс Осокин мгновенный гипноз и телекинетические игры со снежком. Может быть, она – адепт какого-то древнего учения, о котором здесь знают все, но почему-то избегают говорить? Я ещё колебался, попытаться ли разузнать подробности у бреганцев – мужики нормальные, возможно, и объяснят – или лучше спросить у самой Осоки, когда вернётся. Но тут часть ламп под потолком ангара трижды мигнула, привлекая общее внимание, и над нами пронёсся холодный женский голос:
– Вниманию персонала и гостей станции! К нам направляется имперский крейсер. Повторяю: к нам направляется имперский крейсер. Ориентировочное время подхода – один час. Благодарю за внимание.
Я понял, что таким образом администрация ненавязчиво предостерегает всех тех, кому с имперскими силами иметь дело не резон: мол, поскорее прячьтесь или улетайте, гарантировать вашу безопасность не можем.
– Ребята, сигнал от этого можно перехватить? – быстро спросил я, указывая на свой комлинк.
– Можно, – одновременно кивнули оба бреганца, а Базили добавил: – Но можно и послать одностороннее сообщение. Никто не проследит, кому оно адресовано. Смотри, переключаешь вот так, а теперь вызов и говоришь.
– Дорогая, – как можно спокойнее сказал я в комлинк. – Не слишком торопись, если не хочешь целый час ждать в очереди. Тут такая суматоха, на подходе имперский крейсер, вряд ли сразу разрешат посадку.
– Отлично! – поднял Базили большой палец, когда я погасил индикатор вызова. – Вполне невинное послание любимой девушке.
Иан, тем временем, прошёл к пульту, включил стационарный комлинк:
– Госпожа директор…
– Позже, Кудра, я за… – ответила Рийо, голограмма отображала одну её голову.
– Да послушай ты минуту! – бесцеремонно прервал Иан. – Что делать с «Горгульей»? В Первый ангар её нельзя как-нибудь перетащить?
– Не суетись. Пусть сначала стартуют те, кто не хочет пересекаться с имперцами. Ты сам где?
– На «Горгулье», мы её не доделали ещё.
– Алекс там?
– Здесь, здесь, – сказал я. – Надеюсь, наша подруга получила моё предупреждение.
– Не твоё, так моё, через рехен истребителя, – отозвалась панторанка. И распорядилась: – Оставайтесь на месте, пришлю вам тягач.
Нам ничего не оставалось, как расположиться в рубке «Горгульи» и наблюдать за происходящим в ангаре. А там действительно поднялась нешуточная суматоха. Несколько кораблей лихорадочно загружались, один или два уже стартовали. Нетрудно было догадаться, что на нейтральную «Румелию» прилетало довольно много тех, у кого с Империей были сложные отношения. Вряд ли здесь обретались уголовники или контрабандисты – с таким-то директором – а «неблагонадёжные» запросто. Теперь они поспешно, пока не оказались в пределах досягаемости крейсера, покидали систему. Через несколько минут после старта последних желающих по ангару прошло второе оповещение: