Постсоветские реформы досудебного производства в свете германских процессуальных институтов

Коновалов Сергей Сергеевич

Еще более любопытное положение содержится в ч. 5 ст. 181 УПК, где сказано, что при отсутствии достаточных данных, указывающих на признаки преступления, сообщения подлежат непроцессуальной проверке, сроки которой законом не установлены. Регистрация такой информации не производится. Неудивительно, что автор одного из комментариев к казахстанскому УПК призывает правоохранительные органы проверять наличие не только повода,

но и основания для начала производства [85] . Как видно, рассуждения о «кардинальных изменениях, исключающих институт возбуждения уголовного дела» [86] , совершенно не отражают реальность.

85

Cм.: Когамов М.Ч. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Республики Казахстан 2014 года. Т. 2: Особенная часть. Алматы, 2015. С. 28–30.

86

Кемали М.С. Новый закон существенно усиливает гарантии человека // Российский следователь. 2013. № 14. С. 43. См. аналогичное мнение в: Касимов А.А. Мы практически избавились от коррупции в стадии возбуждения уголовного дела // Уголовный процесс. 2017. № 2. С. 72–73.

Крайне интересную тенденцию можно наблюдать и в Киргизии. УПК, принятый в этой стране в 2017 г., по-видимому, тоже не избежал украинского влияния. Начало производства по делу он также связывает с моментом регистрации, на которую отводится 24 часа (ч. 1 ст. 149). Правительство Киргизии, утвердив порядок заполнения реестра, вполне ожидаемо потребовало вносить в него обширные данные о преступлении, включая его первоначальную квалификацию [87] . Показательно также, что ч. 2 ст. 149 УПК требует уведомлять заявителей о начатом расследовании. Если законодатель, действительно, хотел, чтобы производство немедленно начиналось по каждому поданному заявлению, то эта норма смотрится как анахронизм.

87

Временное

положение о Едином реестре преступлений и проступков (утв. постановлением Правительства Кыргызской Республики от 21 декабря 2018 г. № 602). URL:(п. 24).

Впрочем, более интересно другое. Как указывалось ранее, весной 2021 г. на общественное обсуждение был вынесен новый проект УПК. Его разработчики отмечают неэффективность проведенных реформ и, в частности, предлагают возродить стадию возбуждения уголовного дела. При этом утверждается, что ее упразднение повлекло за собой ущемление конституционных прав граждан [88] .

Принятый еще в 2002 г. УПК Литвы несколько выбивается из рассматриваемой группы. С одной стороны, он также предусматривает регистрацию информации о преступлении, которую (хотя и не без оговорок) можно считать формальным моментом начала предварительного расследования (ч. 4 ст. 166). С другой стороны, уже в первоначальной редакции Кодекса речь шла о регистрации не просто поступивших сообщений, а исключительно возбужденных уголовных дел. Согласно ч. 3 ст. 166 УПК, о возбуждении предварительного расследования принималось процессуальное решение, оформляемое резолюцией. Впрочем, отказ в возбуждении уголовного дела разрешался лишь в том случае, если факты, изложенные в сообщении о преступлении явно неверны (ч. 1 ст. 168 УПК) [89]

88

Справка-обоснование к проекту закона «О новой редакции Уголовно-процессуального кодекса Кыргызской Республики. URL:на официальном языке (1). docx

89

В 2007 г. данная норма была дополнена еще одним основанием: очевидным наличием препятствий для производства по делу (при истечении сроков давности, наличии иммунитета и т. д.). Istatymas Nr. X1236, 2007 m. birzelio 28 d. URL: https://www.e-tar.lt/portal/ru/legalAct/TAR.BCCB8FD78166

Конец ознакомительного фрагмента.