Постструктурализм, Деконструктивизм, Постмодернизм
Шрифт:
213
ПОСТМОДЕРНИЗМ
"постмодернизмом следует понимать недоверие к метарассказам"
(302, с. 7). Этим термином и его производными ("метарассказ",
"метаповествование" , " метаистория" , "метадис
курс") он обозначает все те "объяснительные системы", кото
рые, по его мнению, организуют буржуазное общество и служат
для него средством самооправдания: религия, история, наука,
психология,
Переработав концепции М. Фуко и Ю. Хабермаса о
"легитимации" , т. е. оправдании и тем самым узаконивании
"знания", Лиотар рассматривает любую форму вербальной орга
низации этого "знания" как специфический тип дискурса-повест
вования. Конечная цель этой "литературно" понимаемой фило
софии --придание законченности "знанию"; на этом пути обыч
но и порождались повествовательно организованные философ
ские "рассказы" и "истории", задачей которых было сформули
ровать свой "метадискурс о знании". При этом основными орга
низующими принципами философской мысли Нового времени
Лиотар называет "великие истории", т. е. главные идеи челове
чества: гегелевскую диалектику духа, эмансипацию личности,
идею прогресса, представление Просвещения о знании как сред
стве установления всеобщего счастья и т. д.
Для Лиотара "век постмодерна" в целом характеризуется
эрозией веры в "великие метаповествования", в "метарассказы",
легитимирующие, объединяющие и "тотализирующие" представ
ления о современности. Сегодня, пишет Лиотар, мы являемся
свидетелями раздробления, расщепления "великих историй" и
появления множества более простых, мелких, локальных
"историй-рассказов". Значение этих крайне парадоксальных по
своей природе повествований не в том, чтобы узаконить, леги
тимизировать знание, а в том, чтобы "драматизировать наше
понимание кризиса" (там же, с. 95), и прежде всего кризиса
детерминизма. Характеризуя науку постмодерна, Лиотар заяв
ляет, что она занята "поисками нестабильностей", как, например,
"теория катастроф" французского математика Рене Тома, прямо
направленная против понятия "стабильная система" (там же, с.
96). Детерминизм, утверждает французский ученый, сохранился
лишь только в виде "маленьких островков" в море всеобщей не
стабильности, когда все внимание концентрируется на "единич
ных фактах", "несоизмеримых величинах"
сах.
В подобных воззрениях Лиотар не одинок: выше уже упо
миналась появившаяся одновременно с "Постмодернистским
уделом" работа модного сейчас бельгийского философствующего
физика Ильи Пригожина и философа Изабеллы Стенгерс
"Новый альянс: Метаморфоза науки" (1979) (336), где выска
зывалась та же идея. Лиотар подчеркивает, что даже концепция
конвенционализма, основанная на общем согласии относительно
чего-либо вообще, в принципе оказывается неприемлемой для
эпистемы "постмодерна": "Консенсус стал устаревшей и подоз
рительной ценностью" (302, с. 100).
Эта доведенная до своего логического конца доктрина
"разногласия ради разногласия" рассматривает любое общепри
нятое мнение или концепцию как опасность, подстерегающую на
каждом шагу современного человека: ведь принимая их на веру,
он тем самым якобы становится на путь интеграции, поглощения
его сознания буржуазной "системой ценностей" -- очередной
системой метарассказов. В результате господствующим призна
ком культуры эры постмодерна объявляется эклектизм:
"Эклектизм, -- пишет Лиотар, -- является нулевой степенью
общей культуры: по радио слушают реггей, в кино смотрят вес
терн, на ленч идут в закусочную Макдоналда, на обед -- в
ресторан с местной кухней, употребляют парижские духи в То
кио и носят одежду в стиле ретро в Гонконге... становясь кит
чем, искусство способствует неразборчивости вкуса меценатов.
Художники, владельцы картинных галерей, критика и публика
толпой стекаются туда, где "что-то происходит". Однако истин
ная реальность этого "что-то происходит" -- это реальность
денег: при отсутствии эстетических критериев оказывается воз
можным и полезным определять ценность произведений искус
ства по той прибыли, которую они дают. Подобная реальность
примиряет все, даже самые противоречивые тенденции в искус
стве, при условии, что эти тенденции и потребности обладают
покупательной способностью" (301, с. 334-335).
Важную, если не ведущую роль в поддержке этого
"познавательного эклектизма" играют средства массовой инфор
мации, или, как их называет Лиотар, "информатика": она, про
пагандируя гедонистическое отношение к жизни, закрепляет
состояние бездумного потребительского отношения к искусству.