Постучись в мою дверь
Шрифт:
Остаток рабочего дня тянется невыносимо долго. Постоянно поглядывая на настенные часы и мысленно проклиная так медленно ползущую стрелку, всеми силами стараюсь абстрагироваться от хамства очередного клиента и думать о чем-нибудь хорошем. Например, о том, как я приду домой и, упав на свой разложенный диван просто провалюсь в крепкий сон.
Ах, какое бы это было счастье!
И какая непозволительная роскошь!
Поспать мне все равно никто не даст, потому что дома сегодня есть нечего, и если я еще могу перебиться
Кстати о нем!
Украдкой достав телефон, открываю месседжер и кидаю брату сообщение, где в приказном порядке порошу почистить картошки к моему приходу. Он, конечно, не сильно рад такому повороту событий, но деваться ему особо некуда.
«Кто не работает, тот не ест» — отправляю ему вдогонку.
За что в ответ получаю грустный смайлик и обиженно молчание.
Знаю, что вечером будет дуться на меня, но недолго. Чует свою ответственность за разбитое окно и образовавшуюся в результате этого нехватку в нашем семейном бюджете.
— Нафига мне эта школа, Сонь?! — иногда пыхтит он в очередном запале, — Давай я ее брошу и пойду работать. Я мужик и должен зарабатывать!
Откуда у него такие радикальные мысли, право, не знаю.
— Угу. А затем отправишься в детдом, — мгновенно осаживаю ее.
А то раскрылился, больно!
— Это еще почему?
— Потому, что я твой опекун и не справляюсь со своими обязанностями, ведь по закону России дети должны учиться в школе, а не работать.
После этого Рус сдувается и смотрит жалобно и обреченно, понимая, что никто не спасет его от очередной контрольной по математике.
Наконец, этот длинный день подходит к концу. Без одной минуты восемь Полька начинает шустро собираться и ей удается избежать «знакомства» с новым начальником. Я же, задержавшись в туалете, не успеваю схватить свой плащ, как в клиентском зале появляется наш новый босс и, чарующе улыбнувшись, командует:
— Прошу всех в мой кабинет. Это не займет много времени.
Мы с Пашей быстро переглядываемся и уныло тащимся вслед за Паршиным. Заходим в тесную конуру без окон и первое, что замечает это большой и, наверное, очень вкусный торт.
— Не задерживаемся! — командует Марина Юрьевна и принимается резать торт, — Пашка, быстро чай наводи!
Паша бледнеет, краснеет, сглатывает, но послушно плетется к чайнику.
Я же скромно, присаживаюсь на стул подальше от нового начальства и решаю, что уж если не получилось свалить по-тихому, то хоть тортика поем в свое удовольствие. Тем более, что кушать хочется аж желудок сводит.
И вот сидим мы за столом, все по очереди поглядываем на часы и пьем чай, усердно стараясь поддержать разговор, который откровенно не клеится, несмотря на все усилия нового шефа.
Владислав Сергеевич расспрашивает нас о работе филиала, а после незаметненько так начинает задавать вопросы и о личной жизни.
Практически
— Ну, а вы, София, что о себе расскажете?
Замираю, не донеся до рта вилку с тортиком, поднимаю на шефа растерянный взгляд и, с сожалением опустив вилку, интересуюсь:
— И что же вы хотели узнать?
— Поскольку у нас тут не официальная обстановка, то что-нибудь личное, — спокойно говорит новый управляющий и с каким-то чересчур пристальным интересом наблюдает за мной, — Например, как вы любите проводить в свободное от работы время?
У меня от такого поворота событий невольно вырывается смешок.
— Я сказал что-то смешное? — вскидывает выразительные брови он.
— Владислав Сергеевич, а свободное — это какое? — демонстративно киваю на часы, что очень красноречиво уже натикали десятый час вечера, — И вообще, я личным на работе не делюсь. На то оно и личное.
Красивое лицо Паршина на мгновение перекашивает от такого конкретного неуважения к его персоне, но он быстро берет себя в руки и спокойно произносит:
— Считаете, что мы засиделись?
Мы с Пашей синхронно киваем, и одна только Марина Юрьевна жаждет продолжения.
Вот только ее мнение не в счет. Мы с Павликом шустро прибираем со стола, благо посуда на нем одноразовая и это значительно ускоряет процесс. Буквально семь-десять минут и мы уже прощаемся на улице.
Едва сгорбленная спина Паши и величественная филейная часть Марины Юрьевны скрываются за поворотом, как Владислав Сергеевич поворачивается ко мне и недвусмысленно так интересуется:
— Вас подвести?
Первая моя реакция — ступор.
На кой черт такому видному мужику, как Паршин понадобилось меня подвозить неясно. Для проявления дружеской заботы мы еще слишком мало знаем друг друга.
— Благодарю, но я сама доберусь.
С этими словами я демонстративно открываю на телефоне приложение такси и быстро тыкаю пальцем по экрану, но тут на него сверху ложится сильная мужская рука, закрывая обзор.
— Я уже понял, что вы, София, девушка очень самостоятельная, но позвольте все же за вами поухаживать.
— Это в честь чего это? — подозрительно прищуриваюсь я.
Мужчина пристально смотрит мне в лицо, растягивает губы в легкой улыбке и, прищурив глаза, отвечает:
— Мы же теперь коллеги.
Аргумент, конечно, так себе.
Ощущение словно Паршин пытается ненавязчиво подкатить ко мне.
Думаю, а сама трясу головой, отгоняя эту идею.
Не может такой шикарный мужик всерьез заинтересоваться мной.
— Так что? Едем?
Он гостеприимно распахивает передо мной дверь своего достаточно дорогого авто и мне не остается ничего иного как, выдавив скупую улыбку, сесть внутрь.